Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Жизнь в Осло проходила в удовольствиях. Чапмен, казалось, не слишком стремился учиться, да и вообще заниматься всерьез хоть чем-нибудь. Фотограф по имени Роткагель, бывший менеджер фабрики «Лейка», был нанят, чтобы учить его фотографии. Ему выдали камеру и пленку. К Чапмену время от времени обращались как к эксперту, что сам он находил странным: время от времени у него просили консультаций по вопросам, связанным с диверсиями, ожидая от него советов на основе его опыта и его героических деяний. Время от времени его приглашали на встречи с приезжими германскими сановниками, которым гордый фон Грёнинг представлял его как «человека, который уже побывал за морем ради нашего дела».

Как-то раз, наполовину в шутку, Чапмен объявил фон Грёнингу, что хочет купить лодку. Тот, вопреки ожиданиям, не отверг идею, а сразу же выдал Чапмену целую кучу наличных. С помощью Хольста он приобрел на верфи Эвансона шведский ялик — небольшое элегантное парусное судно с маленькой каютой, идеальное для плавания по фьордам. Постепенно надзор за Зигзагом, казалось, ослабевал: Хольст и Томас уже не следили за каждым его шагом. Ему даже позволили в одиночестве ходить под парусом, что чуть не кончилось катастрофой, когда Чапмен, вопреки совету Хольста, в шторм вышел на ялике в Осло-фьорд и потерял парус. На буксире его отвели в гавань, однако, вопреки ожиданиям, никто не насмехался над его глупым поступком — напротив, его спасение, казалось, укрепило его авторитет среди немцев.

Эдди проводил свои дни в развлечениях — вольный пленник, богатый и праздный; казалось, он должен чувствовать себя счастливым. Однако он постоянно чувствовал холодное дыхание «ледяного фронта». Неприветливые взгляды норвежцев, чувство нереальности происходящего, усугубляемое его собственной двойной игрой, — все это произвело в нем перемену. В Нанте он с готовностью извлекал из жизни все возможные удовольствия, но сейчас, окруженный фальшивым дружелюбием своих немецких приятелей, пользующийся украденной роскошью, он особенно остро ощущал давящее презрение норвежцев, «по-настоящему храбрых патриотов своей страны».

Отель «Ритц» с его классическим фасадом, выкрашенными в кремовый цвет стенами и узорчатыми металлическими балконами, расположенный в элитном районе Скиллебекк, когда-то был пристанищем для богачей Осло. Теперь он превратился в убежище для элиты совсем другого толка — оккупантов и их приспешников. Каждый вечер здесь собирались офицеры СС, гестапо и абвера, добровольцы дивизии «Викинг» и члены правительства Квислинга.

Как-то вечером в конце апреля Чапмен выпивал в баре «Ритца», отделанном панелями из красного дерева, и вдруг заметил за угловым столиком двух громко смеявшихся женщин. Когда одна из них достала из пачки сигарету, Чапмен тут же наклонился к ней с зажигалкой. «Большое спасибо», — ответила девушка по-немецки, кинув на него взгляд, полный ледяного презрения, и зажгла сигарету сама. При ближайшем рассмотрении она оказалась настоящей красавицей, с тонкими чертами лица и огромными глазами с почти бесцветными зрачками. Не смутившись, Чапмен пододвинул стул к столику девушек. Он француз, солгал он, журналист, пишет статью для парижской газеты. Эдди купил еще выпивки, и в конце концов ему удалось рассмешить девушек. Присоединившийся к компании Хольст стал болтать со второй девушкой, которую, как оказалось, звали Мари Ларсен, по-норвежски. Чапмен на английском и французском продолжал очаровывать ее подругу-блондинку. В конце концов она призналась, что ее зовут Дагмар. Медленно, почти незаметно, лед начал подтаивать. Чапмен пригласил Дагмар на ужин — она категорически отказалась, но наконец, с явной неохотой, все же сдалась.

Лишь гораздо позднее Чапмен задумался: почему красавица-блондинка, ненавидевшая немцев, решила выпить именно в баре, печально известном всему Осло как место нацистских сборищ?..

22 Девушка из «Ритца»

Дагмар Моне Хансен Лалум родилась в Эйдсволле, небольшом провинциальном городке в Юго-Восточной Норвегии, в котором в 1814 году была подписана норвежская конституция. Дочь сапожника, Дагмар была чужда пуританским нравам. С ранних лет о ней ходили самые разные слухи: очевидно, она была слишком симпатична и чересчур своевольна для своего респектабельного городка. Соседи шептались, что она слишком много о себе воображает и что это добром не кончится. Дагмар ненавидела жизнь в Эйдсволле, заявляя не без оснований, что с 1814 года ничего интересного там не происходило. Она тщательно изучала журналы, которые ей присылала из Осло тетка, и пыталась воспроизводить новейшие фасоны платьев с помощью иголки и нитки, мечтая о спасении. Она была молода, она мечтала увидеть мир, выучить английский и танцевать.