Агентство «Чудо-трава»

Генрих тепло улыбнулся, и я невольно содрогнулась: мягкая улыбка ну никак не вязалась с его колоритной физиономией.

— Будь рядом! — попросил он.

— К слову… о собачках. Я тебе не страж и не волколак! — недовольно буркнула я, но наткнувшись на строгий взгляд инститора, хмуро добавила: — Можно хотя бы хвостом не махать?

Генрих смерил меня ироничным взглядом.

— Не уверен, что это получится, — он подмигнул, — у такой вертихвостки!

Я задохнулась от возмущения, а Генрих прижал палец к губам и выразительно посмотрел на дверь. Я обернулась, сердце моё тревожно заколотилось, а воображение нарисовало хмурых стражей с обнажёнными мечами, и колени затряслись. Я неосознанно отступила к инститору, машинально положила руку на его плечо, и это прикосновение добавило мне уверенности. Как если бы я прыгала в пропасть не в одиночестве, а рука об руку с тем, кому могу доверять. Я смущённо покосилась на Генриха, который замер, изображая загипнотизированного человека: неужели я доверяю… инститору?!

Дверь распахнулась, и я невольно подпрыгнула на месте, но вместо воображаемых воинов, в комнату вошли хранители, и у меня зарябило в глазах от их ярких одежд. Троих из вошедших я знала: Канила тревожно посматривал на Сигарда, а тот не отрывал настороженного взгляда от Генриха, словно подозревал, что инститор не под гипнозом.

— Мара? — неожиданно приветливо произнёс Олдрик, мягкими шагами приближаясь к нам, и я с трудом подавила желание отступить за спину Генриха: — Какой приятный сюрприз! Чем мы обязаны вашему визиту?

Запястье моё заныло от напряжения, и я осознала, что вцепилась в плечо Генриха с такой силой, что инститору наверняка было больно. Возможно, поэтому ему не удаётся сохранять полную неподвижность, и Сигард что-то подозревает. Я с трудом заставила себя разжать пальцы и улыбнулась хранителю, но боюсь, что улыбка вышла не особо привлекательной.

— Я догадываюсь, — весело проговорил Канила и многозначительно посмотрел на меня: — Ведьма решилась на повторное испытание из-за несправедливых слухов о фиктивности её лицензии. Да, Мара?

Я усмехнулась и отрицательно покачала головой. Выражение лица Канилы стало совсем кислым, а пальцы его рук нервно дёрнулись, словно волколак представил, как сжимает моё горло. Я виновато покосилась на инститора: извини, Генрих, но моя ловушка тоже должна захлопнуться.

— Ведьма решилась представить Комитету следующую из даймоний! — громко заявила я, и желваки на щеках Генриха шевельнулись, но, к счастью, кроме меня, этого никто не заметил, поскольку взоры хранителей были прикованы ко мне. Я насмешливо посмотрела на выпученные глаза и распахнутые рты комитетчиков и добавила: — Я Айка, дочь Кики.

Глава 13. Суд

Я вжималась в жёсткое холодное сидение огромного кресла, по привычке избегая поднимать глаза, чтобы не встретиться взглядом с одним из своих многочисленных отражений. И пусть чужие воспоминания уже не могла причинить мне боли, за столько лет я привыкла бояться зеркал и не могла побороть себя.

Зал собраний Комитета словно сошёл из самого ужасающего моего сна: зеркала были повсюду! Даже эти чудовищные кресла, на которых восседали хранители, сделаны из отражающего стекла. Тело моё сотрясала мелкая дрожь, и никакие собственные убеждения не спасали от угнетённого состояния.

— Мара, ты очень бледная, — произнёс Олдрик, и я содрогнулась от вежливой холодности его голоса. — Тебе плохо?

Я с трудом повернула голову влево и заставила себя поднять глаза на хранителя.

— Мне хорошо, — сквозь зубы проговорила я.

Олдрик выпрямился, вскинул подбородок, и взгляд его заскользил по кругу зеркальных кресел, которые множили красные одежды хранителей:

— Заседание Комитета объявляю открытым!

Я опустила голову и посмотрела на зеркальный стол, словно залитый кровью от отражений ярких одежд хранителей, и меня снова затошнило от этой неприятной ассоциации. Пальцы мои вцепились в край, и я глубоко задышала, пытаясь прогнать дурноту.

— Дело инститора Генриха Келлера, — занудный голос тощего хранителя с крысиным лицом заставил меня содрогнуться. Мужчина перебирал записи длинными паучьими пальцами, не замолкая ни на секунду: — Келлер обвиняется в незаконном проникновении в логово волколаков и множественном убийстве без лицензии. Комитету предъявляется окровавленный меч — личное оружие инститора, найденный на месте преступления…

Все повернулись к небольшому возвышению рядом со столом, на котором поблёскивало железное лезвие меча, местами покрытое, словно пятнами ржавчины, запёкшейся кровью. При виде улики сердце моё заколотилось, и я порывисто поднялась.

— А вы бы оставили оружие на месте убийства? — перебила я противного хранителя, с ненавистью глядя на него: — Ясно же, что это подстава!

Хранитель не дрогнул, он медленно поднял на меня невозмутимый взгляд и проговорил:

— Присядьте, дочь Кики. Прошу выслушать обвинение.