Агентство «Чудо-трава»

Полицейский вытащил пачку и всучил мне, крышка шкатулки захлопнулась, и Степан взглянул на меня исподлобья:

— Я вернул их в офис, и Генрих знал об этом. Но, судя по его пустому кабинету, инститоры забрали и списки, и сосуды вместе с сумкой…

— Ты и о сосудах знаешь? — удивилась я. И с подозрением воззрилась на Степана: — У меня противное ощущение, что ты всё это время держал меня за дуру. Лихо, колись, ты в курсе, что Генрих искал именно меня? Всё ведь подстроено, да? И офис, и контракт, и наше с инститором сотрудничество…

Степан широко улыбнулся, пожал плечами, а я с шумом выдохнула и, сжав кулаки, прошипела:

— Рассказывай!

Полицейский опустился на кровать и приглашающе похлопал по матрацу, глядя на меня снизу вверх.

— Что именно тебе рассказать? — задумчиво спросил он.

Я осторожно присела рядом со Степаном, сердце моё заколотилось, а ладони вспотели.

— Как давно ты знаком с Генрихом? — взволнованно спросила я. — Только не говори, что ты тоже хотел стать инститором…

— Не говорю, — фыркнул Степан, но потом лицо его словно окаменело, и полицейский мрачно добавил: — Мало того, что хотел, я и пытался. Но не смог пройти испытание… как и многие, я провалился. Пришлось покинуть Крамор и вступить в ряды стражей порядка. Надо же хоть какую-то пользу приносить миру.

Я потёрла горящие веки и мрачно рассмеялась.

— Так ты что, — угрюмо спросила я, — давно уже пас меня? Втёрся в доверие, помогал заминать промахи, защищал нашу троицу… всё для того, чтобы просто следить за ведьмой? Планировал сам расправиться со мной или только передавал сведения старому другу? И как много у тебя таких, как я?

Степан обнял меня и дружески похлопал по плечу:

— Много. Но ты всегда была моей любимицей! И хотя ты зеленоглазая, я до последнего надеялся, что дочерью Кики окажешься не ты. Ты же не от природы рыжая…

Я простонала и резко поднялась, выскальзывая из-под его тяжёлой руки.

— Предатель! — крикнула я. — Как ты мог притворяться моим другом? Я доверяла тебе. А ты… Я же помогала тебе с подозреваемыми и свидетелями.

Он пожал плечами:

— А как я ещё мог проверить степень твоего воздействия? Жаль тебя разочаровывать, Мара, но на самом деле мне было фиолетово до всех этих свидетелей. Я лишь следил, не растёт ли твоя сила. И не льсти себе, ты была далеко не единственной… моей «помощницей»!

Я зарычала и, размахнувшись, изо всех сил ударила кулаком по стене. Тут же скорчилась от боли и, присев, заплакала. Степан с выдохом поднялся, кровать скрипнула, и раздались тяжёлые шаги. Полицейский присел рядом со мной, и его тёплая ладонь опустилась на мою макушку. Степан гладил меня, словно котёнка.

— Знаешь, каково это? — всхлипнула я и посмотрела на полицейского исподлобья. — Узнать, что ты — монстр, и что все вокруг только и делали, что ждали, когда же этот монстр проснётся… Знали и молчали. Ненавижу!

Степан криво улыбнулся и убрал руку. Я поднялась и нервно прошлась по комнате. Замерла у окна, прижалась к прохладному стеклу лбом, и взгляд мой скользнул к зардевшемуся горизонту. Голос мой задрожал, когда я спросила то, что не давало мне покоя:

— Скажи честно, Генрих искал меня для того, чтобы… убить или использовать против хранителей? — я резко развернулась к Степану и шагнула к полицейскому, не отрывая пристального взгляда от его лица: — За годы нашей «дружбы» ты хорошо изучил меня и наверняка рассказывал Генриху о моих слабостях и предпочтениях? Вы оба расчётливо подстроили всё так, чтобы я не устояла! Инститор намеренно пытался заполучить моё сердце, чтобы я была на его стороне, да?

Я вспомнила подслушанный разговор хранителей, и дыхание моё замерло. Генрих нашёл даймонию и сделал своей? Я мрачно усмехнулась, отвернулась и вытерла непослушные слёзы: да, инститор попытался приручить монстра!

— Так ты, — осторожно спросил Степан, — действительно любишь Генриха?

Я вздрогнула и резко обернулась к полицейскому.

— С чего ты взял? — оскалилась я.

Степан моргнул и развёл руками:

— Так это… Ты сама только что сказала.

— Я?! — громко расхохоталась я и приблизилась к полицейскому: — Я только что обвинила вас двоих в сговоре! Генрих попытался заполучить моё сердце, чтобы приручить, но великого соблазнителя из инститора не получилось. Все его попытки заполучить меня выглядели неуклюже, да и как иначе, если самого всё время трясло от ненависти к ведьмам? А уж помолвка в кафе так вообще подлый фарс!

Я сжала кулаки и зло посмотрела на Степана, полицейский не отрывал от меня изучающего взгляда, и я скривилась.

— Ты должен мне, Лихо! За всё это должен… — угрожающе проговорила я. — Мне необходимы те списки! У тебя есть копии? Может, ты что-то запомнил?..

— Да зачем они тебе? — лениво отмахнулся Степан, затем поднялся и, шагнув ко мне, добавил: — Без воспоминаний эти списки бесполезны. Сосуды у Комитета, и наверняка весь компромат давно уничтожен.

Губы мои непослушно расплылись в широкой улыбке, и плечи Степана напряглись, а взгляд стал колючим: