Агентство «Другая сказка»

– Сейчас как спрыгну! Ой, тогда они на пол свалятся, – Маша заколебалась. – Нехорошо угощать царевну-лягушку мухами, которые на полу валялись.

Она ловко слезла вниз – так, что ни одна муха даже не шелохнулась.

– У меня в голове не укладывается, – пожаловалась мама. – Мы что, в самом деле собираемся кормить Василису мухами? Василису, которая составляет икебану из ландышей, – кормить мухами?!!

– Вы одно с другим не путайте: Василису, которая составляет икебану, мы будем кормить борщом, – сказала Синди.

Маша весело подхватила:

– А мухами мы будем кормить лягушку, которая квакает в ванной! Куда идти?

– Выходи в коридор, – велела Синди, – нет, широкие двери посередине кухни – это в гостиную. Видишь открытую дверь в другом конце кухни? Тебе туда. В коридоре вторая дверь, если считать слева, и четвёртая – если справа.

«Три мухи – это как первое, второе и компот, – размышляла девочка, держа блюдечко ровно-ровно, чтобы мухи не упали. – Так, считаю слева: первая и вторая! А теперь справа: первая, вторая – интересно, что там? – третья и четвёртая. Вторая слева и четвёртая справа!»

Маша постучала и, не дождавшись ответа, вошла.

– Василиса, я вам обед принесла!

Маленькая изумрудно-зелёная лягушка, сидевшая в ванне, приоткрыла рот. Маша поставила блюдце рядом с ней.

– Ой, я же ложку забыла! Или вилку? Или ничего не надо?

Лягушка молча моргнула.

– Приятного аппетита! – Маша выскользнула в коридор и помчалась на кухню, крича на бегу: – Мама, как царевны-лягушки едят мух? Ложкой или вилкой?!

Мама повернулась к Синди:

– Что написано по этому поводу в правилах дворцового этикета? С помощью каких столовых приборов царевны кушают мух?

– Не читала я этот ваш дворцовый этикет. И без него всё понятно: царевны не едят мух, а лягушки не пользуются ножом и вилкой.

– Как я сама не догадалась, – с досадой сказала Маша, – их же неудобно лапками держать.

– Как же это я сама не догадалась, что мухи лучше борща, – улыбнулась Синди.

Мама схватилась за голову:

– Царевны… лягушки… царевны-лягушки…

– Обед закончен! – объявила Синди. – Борщ и мухи съедены, так что я могу ехать в офис: лучше поздно, чем никогда. И палочку с собой заберу, пусть в сейфе полежит. Маша, туфельки не забудь.

Они вместе дошли до кареты, и Синди открыла дверцу, чтобы сесть за руль.

– Здрасьте вам, – сказала вдруг карета скрипучим голосом.

Маша открыла рот. У мамы брови поднялись высоко на лоб.

– Как живёте-поживаете, много ли гостей на бал поджидаете? – вежливо проскрипела карета.

– Здрасьте-здрасьте, – кивнула Синди, – сегодня уточнять буду, кто приедет, а кто передумал. Сами как живы-здоровы?

– Дочке никак не могу дозвониться, – пожаловалась карета. – Не случилось ли беда? Эх, малые дети спать не дают, а с большими сам не уснешь…

– Да чего с ней случится, – отмахнулась Синди, – вся в делах с утра до вечера…

– В каких таких делах?! – рассердилась карета.

Синди прижала ладонь к губам.

– Какие дела могут быть у царевны, я спрашиваю?! – из-за кареты вышел Кощей Бессмертный.

Маша спряталась за маму, но краем глаза видела его возмущённую лысину и возмущённый плащ. Даже сундук, который он прижимал к себе двумя руками, и тот казался возмущённым.

– Сызмала ей талдычу: коли ты царевна – так сиди на троне ровно, не ёрзай! Приехал в гости – она в земле ковыряется! Нешто в тридевятом царстве челяди не хватает огород накопать? Я ногами затопал, а дочка – в слёзы! Она часы цветочные сажать задумала, а я на рассаду наступил…

– Скучно ей на троне сидеть, – буркнула Синди, но Кощей её даже не услышал.

– Приезжаю в другой раз, а она с каменюками вОзится! Доколе в тридесятом государстве бабы тяжести таскать будут? Я разгневался так, что валуны в песок рассыпались. Дочка снова рыдает, мол, вы, батюшка, японский сад камней разрушили!

– Я говорю, скучно ей на троне сидеть, ничего не делать, – громко повторила Синди.

– А ты помалкивай, большая выросла, а ума не вынесла! И супружник у дочки моей тоже хорош! Коли ты царевич, так не дозволяй жене трудиться! А он смеётся, нельзя, мол, такой талант во дворце запирать!

– Супруг у вашей дочки молодец, во всём её поддерживает, не то что отец родной!

– Ты мне супротив не говори, вертихвостка! Ишь, выдумали, на работу ходить да по командировкам шастать! – вдруг он замолчал, а когда снова открыл рот, то заговорил совсем по-другому. – Что это у тебя? Никак волшебная палочка?!!

Синди быстро спрятала палочку за спину.

– Уважаемая Синдерелла, – подступил к ней Кощей, – извольте перенести меня с её помощью в тридевятое царство, тридесятое государство!

– Не могу, она вот-вот разрядится, а я со своим балом без волшебной палочки не управлюсь.

– Беда там, должно быть, стряслась какая – торнадо али цунами, а то и вовсе землетрясенье, – подбородок у Кощея задрожал.

– Там стихийных бедствий не бывает, – проворчала Синди, усаживаясь за руль, – там вообще ничего страшнее вас не бывает.

Карета тронулась. Маша, которая очень не хотела оставаться рядом с Кощеем, потащила маму в сторону дома.

– До свидания, всего хорошего! – крикнула мама.

– Иа-иа! – посигналила Синди на прощание.