Агентурная кличка – Лунь (сборник)

В погожий сентябрьский денек 1944 года Сергей засунул за пояс топорик, взял пару корзин и отправился в дубраву за желудями. Иоганн сам обжаривал желуди до кофейного цвета, потом молол их, добавлял цикорий и делал эрзац-кофе. Кое-что перепадало и на общую кухню. Шелуха и мелкие желуди шли в свиной корм. У старика ничего не пропадало – всякое лыко шло в строку. «В Стране Советов его непременно бы записали в кулаки, – размышлял Лобов, – с треском бы раскулачили и навечно бы отправили в Сибирь. То-то бы расцвела Сибирь-матушка при таких хозяевах», – делал он неожиданный для себя вывод.

Стояло тихое и солнечное, как говорят в Германии – «гроссмуттер зоммер», «бабушкино лето». Лесок примыкал к дальней границе фольварка и был щедр не только на желуди, но и на грибы. Грибы Иоганн, как и все немцы, отвергал, за исключением лисичек. А вот для работников грибная добавка к однообразному рациону была в радость. Данута великолепно жарила их с лучком и картошкой.

В этот раз Сергей далеко углубился в дубраву и зашел в сосняк, где росли боровики и маслята. В лесу исчезало чувство неволи и возвращалось детское радостно-таинственное ощущение прекрасного природного мира. Обходя вывернутое бурей сосновое корневище, Сергей чуть не наступил на …спящую девушку! Она укрылась в берложке, завернувшись в пятнистую плащ-палатку и подложив под русую головку квадратную брезентовую сумку. «Подушка» была слишком жесткой, и она подсунула под щеку обе ладони. От удивления Сергей едва не выронил тяжелую корзину. Сначала он подумал, что эта работница из соседнего фольварка. Но откуда у нее явно военное снаряжение да еще торчащие из-под плащ-палатки новенькие сапоги советского покроя?

– Эй! – окликнул он спящую красавицу. – Женихов проспишь!

Девушка мгновенно открыла глаза и выбросила из-под плащ-палатки руку с пистолетом.

– Ты кто? – всполошилась она. – А ну отойди!

Сергей благоразумно отступил на три шага.

– Ты кто? – спросила девушка, прижимаясь спиной к корневищу.

– Я – Сергей. Только ствол-то убери. А то продырявишь ненароком.

– Чего ты тут делаешь?

– Грибы собираю. А ты, я вижу, спать здорова… Тоже грибы собирала?

– Я уже насобиралась… Ногу подвернула. А может, сломала. Вон как вся опухла.

– Дай посмотрю…

– Стой где стоишь!

– Откуда ты здесь?

– С неба свалилась.

– А-а… – понимающе протянул Сергей. – Надо было на обе стопы приземляться. Как учили.

– Сам попробуй ночью на лес приземлись… Хорошо, что не вниз головой.

– А парашют где?

– Где надо. Закопала – как учили. Какой тут город рядом?

– Кибартау.

– Черт!.. Поторопились с выброской!

– А тебе куда надо?

– На кудыкину гору.

– Извини за дурацкий вопрос. А остальные-то где?

– В Караганде! Если б я знала… Немцев вокруг много?

– Да тут все почти немцы.

– А ты кто такой?

– Военнопленный. Работаю в фольварке.

– Может, посмотришь вокруг – нет ли кого из наших?

– Да если бы были, давно бы наткнулся. Лесок тут с гулькин нос. Ходить-то совсем не можешь?

– Только на четвереньках…

– Что с тобой делать-то?

– Хана мне. Стреляться надо… Слышь, ты потом нашим сообщи, что Белка в этом лесу лежит. Белка – это я. И все как было расскажи.

Сергей с ужасом смотрел на пистолет в ее руке. Вот сейчас возьмет и поднесет к виску…

– Ты иди. Я сама справлюсь. Только рацию закопай поглубже. Да и меня вместе с ней.

– Ты с ума сошла! – пришел в себя Лобов. – Перестань так говорить! Погоди! Что-нибудь придумаем…

– Нет, Сереженька, мне к немцам никак нельзя попадать. Ну, просто никак. Слишком много знаю. Могу по слабости других погубить.

– Понимаю. Я сам заместителем командира разведгруппы был.

– О, коллега! – усмехнулась девушка. – Как же ты в плен угодил? Небось всех выдал, раз жив остался?

– Никого я не выдал. И в плен попал не как диверсант, а как обычный работяга. Отловили в облаве и на работы увезли.

– Хм… И давно ты на Гитлера пашешь?

Лобова аж в жар бросило от таких слов, в лице изменился… Если бы это сказал мужчина, от метнул бы в него топорик. Без промаха. Но девушка сжалилась.

– Ладно, прости! Не хотела тебя обидеть… Ты сам откуда будешь?

– Родился в Царицыне, а так из Минска. Служил там.

– А я – москвичка. Я тебе адрес дам, скажи маме, что видел меня, что я ее люблю…. Только не говори, что это я сама сделала. Она у меня верующая, ей вдвойне тяжелее будет. Скажи, что погибла в бою. И все. И землицы ей этой горсть привези.

– Ну, что ты так на тот свет засобиралась? Тебе, наверное, и двадцати нет, а ты…

– Спасибо за комплимент. Двадцать мне давно было… Ну пойми ты – мне в плен никак нельзя попадать! Я боли боюсь, пыток не вынесу. А у меня – рация, коды…

– Да подожди ты с кодами! Застрелиться всегда успеешь. Я бы на твоем месте еще пару фрицев с собой прихватил…. Не торопись стреляться – пока нет никого. Тут только наши работают.

– Адресок мамин запомни: Москва, улица Солянка, дом семь и квартира тоже семь. Легко запомнить. Маму зовут Алевтина Петровна.

– Идем, я тебя спрячу. Тут место одно есть.

– На чем идем? На одной ноге?

– Да я тебе сейчас костыль сделаю. Я сам из окружения тоже на костыле выходил. И ведь вышел!

– Оно и видно, куда ты вышел! – усмехнулась Белка.