Агентурная кличка – Лунь (сборник)

И Лобов решился. Увольнение в запас оформили так быстро, как будто кадровики давно ждали этого момента. Не дожидаясь приказа министра обороны, выведенный за штат, капитан Лобов отправился в Москву, к другу Савину, искать счастья в «Огоньке». Автор легендарных фронтовых песен Алексей Александрович Сурков принял его в редакторском кабинете как доброго гостя, сослуживца. Принесли чай, долго расспрашивал о нынешней жизни в газете, вспоминал былое. Миша сидел рядом и сиял, радовался за друга – все шло путем! И дело было почти решенное – работать будут вместе!

С этой радостной надеждой Сергей вернулся в Минск, привезя еще и томик стихов Суркова с теплой дружеской надписью. Но… День шел за днем, а никаких вызовов в Москву не приходило. Зато пришел приказ министра обороны об увольнении капитана Лобова в запас. Тогда Сергей решил еще раз наведаться в столицу. Отыскал в «Огоньке» Савина. Друг прятал глаза.

– Понимаешь, у нас тут решили подсократить штат. И новых сотрудников пока не берут. Но ты не унывай. Во-первых, ты у нас тут на особом счету – как только, так сразу. Главный тебя ценит. Во-вторых, пока суд да дело, я тебе кое-что в центральных газетах подыщу.

И он сел на телефон и стал вызванивать по цепочке друзей и коллег. Не было вакансий ни в «Труде», ни в «Известиях», ни в «Красной звезде», ни в фотохронике ТАСС…

Потом они пообедали в издательской столовой. Савин обещал продолжить поиск завтра с утра.

– Тебе есть где переночевать?

– Перекантуюсь…

– А то у нас на Солянке гостевая общага: три комнаты с кухней. Там нормально. Я туда позвоню, тебя примут.

Слово «Солянка» сработало, как пароль: «Солянка, две семерки! Белка…»

– Как до Солянки добраться?

– Лучше всего на метро. Выйдешь на «Дзержинской», а оттуда спустишься вниз на площадь Ногина.

Так Сергей и сделал. По дороге купил на всякий случай бутылку «Саперави» и коробку конфет. Белка жила в большом многоэтажном сером доме дореволюционной постройки. Он отыскал первый подъезд и вошел под его высокие своды, украшенные барельефами в виде летящих дев с фанфарами и венками – аллегория славы.

«Вот и загремел казак под фанфары!» – усмехнулся Лобов, разглядывая лепнину.

С замиранием сердца нажал на кнопку звонка. Открыли не сразу: долго щелкали и клацали дверные замки. И все-таки дверь приоткрылась. Востроносая старушка выглянула в щель, не снимая цепочку с защелки. Вид человека в офицерских погонах ее успокоил.

– Вам кого, гражданин?

– Тут должна проживать женщина. У нее имя такое необычное – Белка.

– А-а… Бэлла Тимофеевна. Чичас кликну, – и старушка пошаркала кликать соседку.

Белка выскочила в салатовом в белый горошек халатике, обомлела:

– Ты?!! Откуда!

– С парашютом спрыгнул.

– Ну, тогда давай отстегивай свой парашют!

Они обнялись под надзором бдительной старушки, и Белка увела гостя в свою комнату.

– Нас тут уплотнили… После смерти отца. Но для дорогого гостя всегда место найдется. О, да ты уже капитан!

– Теперь уже бывший. Демобилизовался.

– Я тоже – бывшая… Сейчас я накрою стол, а ты рассказывай, рассказывай – где, что и как!

Сергей огляделся. Таких высоченных потолков он никогда не видел. На уровне третьего метра была сделана деревянная галерея вроде полатей, и там, в обрамлении книжных полок, стоял письменный стол.

– Да у тебя комната-то в два этажа!

– Это папа сам сделал. Чтобы пространство не пропадало. Я там даже сплю иногда.

Комната была обставлена старинными – благородными вещами: резной буфет с зеркальными стеклами, напольные часы, кресла и диван, обтянутые настоящей черной кожей, фортепиано красного дерева.

– Да у тебя тут как во дворце! – восхищался Лобов, обходя комнату, словно музейный зал.

– Трофеи… – откликалась Белка, нарезая на дощечке сыр. – Это все папе навезли из Берлина. А книги наши, я книги очень люблю.

– И на фоно играешь? – потыкал Сергей в клавиши. Инструмент отозвался звенящим расстроенным звуком.

– Нет. Так, для красоты стоит. Садись за стол! Отметим твой прыжок с парашютом.

На столе возле окна стояла сияющая на просвет початая бутылка водки и две тарелки с нарезанным сыром, маринованными огурцами и селедкой.

– Закуска почти фронтовая, но водка – вполне «Столичная», – усмехнулась Белка. – Разливай! Не хочу быть неприличной женщиной.

– Неприличная – это которая сама наливает? – уточнил Сергей, наполняя хрустальные рюмки.

– Именно так. Я в последнее время только сама себе и наливаю. Ну, давай – за нашу встречу!

– За все наши встречи! – добавил Сергей.

– Да у нас всего только две и было: под Кибартау да под Медвежьей Горой… Эх, ма!

Белка осушила рюмку до дна и не поморщилась. Взяла кусочек сыра, но закусывать не стала.

– Вот и получается, – невесело резюмировала она, – все лучшее осталось на войне… А сейчас – мир. И такая тоска… Я, между прочим, в магазине женского платья работаю. Продавщицей. Что? Не ожидал?

– Не ожидал.

– И я не ожидала. Но так сложилось. Побыла два года замужем. Мне сказали, что детей у меня не будет. Муж и ушел… А ты уже сколько настрогал?

– Двое у меня. Сынок в позапрошлом году родился. Коленька!