Агенты Разума

– Насколько я понимаю, – продолжил Каллист, – он как раз не простил. Пара-тройка мелких накладок – это одно дело. Но то, что случилось сейчас? Наш прославленный руководитель недоволен ячейкой Камигавы. И Бэлтрис. И тобой тоже, если уж на то пошло.

– Потрясающе. Не могу дождаться, когда он вызовет меня для беседы, – Джейс замолчал, но потом продолжил: – Но, полагаю, это должно по крайней мере упростить переговоры для ячейки Камигавы, ведь теперь им придется иметь дело лишь с половиной нэдзуми.

Каллист усмехнулся.

– Половиной? Я так понимаю, Бэлтрис прикончила от силы пятую часть.

Сердитый взгляд Джейса дал ему понять, что маг вовсе не находит ситуацию забавной. Боец тоже посерьезнел.

– Джейс, что тебя на самом деле гложет?

– Я…

– Можешь пропустить ту часть, где ты отрицаешь это.

– Это…

– И еще ту, где ты утверждаешь, что это вина за случайные жертвы. Я знаю, что тебя это волнует. А еще я знаю, что дело не только в этом. Мы слишком долго работали вместе.

– Мне можно закончить фразу?

– Думаю, да.

Джейс еще сильнее обвис на стуле, словно из его тела разом исчезли все кости. Каллист даже испугался, что его друг сейчас растечется лужей по полу.

– Я когда-нибудь упоминал при тебе об Альхаммаррете? – спросил Джейс отстраненным голосом.

– Так, мимоходом. Он был твоим учителем, да?

– Не просто учителем, – ответил Джейс, возвращаясь к действительности. – Я вырос в местечке под названием… в общем, мы называли его Скрещением Силмота, но так же мы называли каждое поселение на десять миль в округе. Что-то вроде одной большой общины. На самом деле, название относилось к самому крупному из них, а все остальные были так, деревеньками. Я жил как раз в одной из таких деревенек. До тех пор, пока однажды…

Джейс покачал головой.

– Думаю, все мое жизнеописание тебе не понадобится. Если вкратце, то мой отец решил отослать меня прочь из дома, когда ему стало ясно, что местное население не в восторге от тех способностей, которые начали у меня проявляться. По его просьбе меня забрал к себе Альхаммаррет. Он научил меня, как пользоваться магией, доступной мне от рождения, и показал мне уйму разных заклинаний, которых я до этого не знал. А еще он всегда был приветлив со мной. В те годы это стало для меня чем-то совершенно новым. Несколько лет я был счастлив с Альхаммарретом. И однажды я решил проверить, достаточно ли я силен, чтобы прочитать его мысли…

Джейс горько усмехнулся, полный презрения к самому себе.

– Раньше я никогда не делал этого – я имею в виду, с ним. Мысли других людей я читал много раз, и никогда не задумывался о том, что именно там находил. Один из первых уроков, который я уяснил, заключался в том, что он чувствовал все мои попытки. А я, наверное, слишком уважал учителя, или слишком боялся возможных последствий, чтобы с этим спорить. Но ты же знаешь, как ведут себя подростки. Так что я ждал, когда он отвлечется, чтобы иметь хотя бы несколько секунд до того, как он меня обнаружит. И я вошел. Я не хотел причинять ему вред, и не искал ничего определенного. Мне просто хотелось узнать, смогу ли я.

Каллист уже мог догадаться, что будет дальше.

– И что ты узнал? – тихо спросил он.

– Что я – мироходец, – Джейс кивнул в подтверждение своих слов, заметив потрясенный взгляд Каллиста. – Моя Искра проявилась годом раньше, но я тогда не понял, что это значит. Когда это случилось, я очутился в Слепой Вечности, но лишь на мгновение. Альхаммаррет тогда назвал это галлюцинацией, сказал, что моя собственная магия иллюзий сыграла злую шутку с моим разумом. А после этого он нагрузил меня изучением новых заклинаний, чтобы это больше не повторялось. Я помню… помню, как увидел в его сознании, что мой отец все знал, и что Альхаммаррет обсуждал с ним это. Я до сих пор не понимаю, почему они решили скрыть это от меня. Наверное, они считали, что совершают благое дело. Но я был в бешенстве от того, что мне так долго лгали. Понимаешь, Каллист, я и до этого порой злился, но тогда я впервые почувствовал, что меня предали.

Джейс поднялся со стула и начал ходить по комнате взад-вперед, как будто напряженность момента требовала физического выхода.

– Я хотел было наорать на учителя, закатить истерику, дать волю рукам… Все, чего можно было бы ждать от парня в моем возрасте. Но я этого не сделал. Я мог бы спросить его, почему так вышло, но не стал. Я просто… весь кипел изнутри. Несколько дней подряд я прокручивал это у себя в голове, снова и снова. И вот, во время нашей следующей тренировки, я… не выдержал. Сломался. Я ворвался в его разум и выплеснул там весь свой гнев. Знаешь, Каллист я до сих пор не позволяю себе вспоминать его лицо. Я применил к себе собственную магию, чтобы его не видеть. Потому что если я подумаю о нем, то увижу не наставника, который научил меня большей части из того, что я теперь знаю. Я увижу того, кого я покинул: выпученные глаза, открытый рот, медленно багровеющая кожа. Олицетворение уничтоженного разума, забывшего, кто он такой и что он такое. Забывшего даже, как дышать.