Агнец на заклание

– Вот именно. После возвращения домой он мог сделать что угодно. Например, переодеться в рабочее. Сбегать в хибарку. Прикончить одного «агнца». На сей раз без шерсти. Вскоре вернуться домой и заняться другим. И лишь потом сбросить запачканную кровью одежду, быстро принять душ и лечь спать.

– Хьюит не уложился бы в полчаса, Дэн, – заметила Берди с заднего сиденья.

– Вероятно. Но если уж на то пошло, он мог и без этого обойтись. Зарезать того барашка в сарае до отъезда в Ганбаджи. А когда вернулся, надел ту же одежду.

– Нет. Долли сразу выстирала бы ее. Она не оставила бы ее на всю ночь до утренней стирки.

– Почему?

– Просто не оставила бы, и все. Я точно знаю. Одежду наверняка бросили в прачечной уже после того, как Долли легла спать. Так она и сказала, и я уверена, что это правда.

Тоби тяжело вздохнул:

– Ладно. Значит, он мог убить Лэма, принять душ, лечь спать, дождаться, когда жена заснет, затем встать, надеть ту же одежду и зарезать ягненка в сарае. Или эта история выдумана обоими супругами от первого до последнего слова. Ведь жена готова подтвердить все, что муж прикажет?

– Не знаю.

– Какое все-таки облегчение – выяснить, что и тебе известно не все, Бердвуд! Удалось что-нибудь вытянуть из нее?

– Ничего полезного. Про убийство Тревора Лэма мы не говорили. Вообще не упоминали о прошлой ночи. Долли сказала только, что муж лег в постель в половине первого. Этот факт, по-моему, ее ничуть не беспокоил. Она упомянула об этом совершенно естественно. Я уверена, что это правда.

– Посмотрим, – проворчал Тоби. – Мы с ней еще потолкуем. И с сынком Филиппом. Когда вернемся.

– Филипп уходит на работу. В школу.

– Да? Чудесное исцеление?

– Думаю, он просто мучился похмельем. А еще Филипп сознательный человек. В школе всего один учитель. Если он не явится на работу, то уроков не будет.

Машина остановилась возле первых ворот. Берди устало поплелась открывать их. Она оглянулась на дом: окруженный сочной зеленью, он опять казался экзотическим оазисом.

Автомобиль проехал в ворота. Овцы в панике шарахнулись в сторону, как одно пушистое целое. Берди откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Следующие ворота она решила не открывать.

– Вы ездили в Ганбаджи? Что там у них? – послышался негромкий вопрос Дэна.

– С Китом Лэмом зашли в тупик, – ответил Милсон. – Он сказал, что не виделся с братом с тех пор, как ушел из паба. Говорит, что из Хоупс-Энда он уехал в половине двенадцатого и, как мы знаем, не вернулся. Требует адвоката Джуда Грегоряна.

– Значит, он не в курсе, что Грегорян не в состоянии помочь ему? И что оба они находятся в одной и той же больнице?

– Видимо, нет.

– И это не беспокоит их? Копов из Ганбаджи? Не соображают, что человек, который шарахнул Грегоряна по башке, убегая после убийства Тревора Лэма, знал бы об этом?

– Они, похоже, считают, что все он знает, просто пудрит им мозги.

Тоби с отвращением фыркнул.

– Может, и правильно, – добавил Милсон.

Машина снова затормозила. Тоби подождал минуту, понял, что Берди не собирается выходить, тяжело выбрался из салона и занялся воротами. Берди не открывала глаз, пока Милсон не вывел автомобиль на дорогу. Она услышала, как хлопнула дверца и со страдальческими стонами и вздохами сел на свое место Тоби.

– Все в порядке, Бердвуд, я справился. Можешь открывать глаза, – произнес он.

– Спасибо, Дэн, – пробормотала она.

– Ты, наверное, сейчас обратно в паб – завтракать и нежиться под горячим душем?

– Да. А вы?

– Ну, мы с Милсоном славно посидим в машине и перекинемся в картишки, – буркнул он. – А почему бы и нет? Расследование идет успешно. Все хорошо, просто прекрасно. Итог: никаких признаний от Леса Хьюита. Никаких признаний от Кита Лэма. И никакой хоть сколько-нибудь ценной информации от остальных. Кроме твоей замечательной персоны. Да и ты далеко не кладезь сведений.

– А как же Грейс? Розали? Остальные Лэмы? А Лили Денджер, гражданская жена Кита? С ними вы еще не говорили.