Читаем Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1 полностью

В детстве это была прелиминарная стадия, накопленная прежними жизнями. Темное зрение острее, открытое зрение — одна десятая темного. Вспомни, как недавно видела разложение луча при открытых глазах.

Ночь на 11-е. Слышала зовущие меня голоса, но все слова забыла. Помню лишь часть фразы: «Нужно уничтожить материальные свойства духа».

Ночь на 12-е. Под утро. «Выражайте больше доверия, и Мы явим мощь». «К мировым понятиям, родная».


1520 12 января

Нас часто спрашивали о смерти Упасики. Неужели нельзя было отложить ее уход до полного окончания книг? Так спрашивают близорукие, не могущие охватить все надземные обстоятельства. Нужно указать, что после этого срока Упасика снова подверглась бы нападкам. Также была бы упущена возможность удачного воплощения по времени и по месту. Мы были бы жестоки, связав Упасику обязательством остаться в несчастных условиях. Наоборот, Мы искали удобное стечение обстоятельств, чтобы не задержать движение этого духа.

Конечно, ощущения Фуямы не от высот, это всякие злодейские покушения. Недавно Урусвати видела руку злодея, когда в борьбе разорвала ее. Еще раз советую замечать Мои Указания. Надо знать, чтоб ускорить конец кармы. Скажу, что Урусвати слышит не осколки астрала, но Наши советы.

Но я часто слышу не относящееся к нам.

Это передача Наших телеграмм.

Нет, непременно коснется, и многие встретятся.

Лица, мною виденные в видениях.

Я не понимаю смысла таких видений, как например, виденное мною падение незнакомого жокея за два дня до скачек в Дарджилинге, почему оно нужно?

Ибо толпа возмутила многие токи, достигшие и затронувшие вашу ауру. Конечно, падение жокея лишь причина возбуждения коллективного аффекта. Например, видеть пожар незнакомого дома, но будущий проезд пожарных и шум толпы может существенно задеть ауру в положительном или отрицательном смысле, смотря по настроению толпы. Толпа сострадательная возвышает атмосферу, холодная, любопытная наносит брешь, как укус змеи.

Какие из сердечных средств дать Фуяме?

Строфант по восьми капель три дня.

Учитель раньше говорил, что здоровье Блаватской было настолько расшатано приемами наркотиков, что вся медицина Братства не могла спасти ее, и в результате остался неоконченный труд.

Это верно, нельзя было бы задержать более двух месяцев, но тогда был бы упущен удачный срок.

Ночь на 13-е. С вечера все забыла, под утро: «Те дураки умрут задолго до конца предела». Видение мужского лица — рыжеватый блондин с небольшой бородкой, короткое, смазливое лицо с голубыми глазами. «Наш предатель в наркомате».

Видела разложение солнечных лучей сначала на лилово-золотые, затем на зеленые искры.


1521 16 января

Идите со всею осторожностью. Можно принимать малые дозы строфанта. В Нагчу можно перечислить немногих годных лам в Тибете. Видение пламени внутри себя.

Часто вижу вспышки пламени внутри себя. Дважды видела снежные вершины перевалов на Нагчу. Видела также созвездия невидимые на нашем небосклоне. «Ферелокам».

Ночь на 24-е. Сон: беседую с незнакомыми мне двумя мужчинами. Хорошо запомнила одного, сильного брюнета с проседью в длинноватых волосах, был он в темно-серых брюках и в черной двубортной тужурке. Облик другого более смутный и, пожалуй, постарше. Говорила я о разных видах мудрости, о мудрости нашей земли и о высшей мудрости, которая приложима лишь в дальних мирах. Казалось, что я что-то чертила на стоявшей черной доске.

Второй сон. Несусь в пространстве со страшной быстротой с близким мне человеком, перед нами в окружении желто-грифельного плотного пространства встает светило, в котором узнаю нашу планету по очертанию материков. Особенно отчетливо намечены Африка и Европа. Все водное пространство грязно-пурпурного тона, тогда как материки желтые, горы и реки обозначались темными линиями и пятнами. Мне захотелось нестись дальше в Беспредельность, и, одиноко устремившись, услышала за собою крик испуга, но в сознании мелькнула мысль, несмотря ни на что, броситься вперед. Затем ощутила как бы сильный толчок падения, но вовремя была поддержана чьей-то рукой, казалось, рукой Учителя, и была она тверда, как скала. Очнулась в постели без всяких потрясений физического тела.


1522 24 января

Перейти на страницу:

Похожие книги

Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее