Агни

Всю жизнь она считала, что к ней плохо относятся, потому что в семьях всегда есть любимчики – и не очень. Она, повзрослев, даже придумала для себя сказку: отец не любил её, потому что первым ждал мальчика, сына. Она столько об этом читала! Потому оправдывала и мать: наверное, она из-за рождения девочки чувствовала себя перед отцом виноватой, а потому невольно срывалась на Ане… Чего только ни придумает ребёнок, чтобы выгородить не любящих его родителей…

- … Агни! – услышала она и очнулась от воспоминаний.

- Слушаю тебя, Никас, - спокойно сказала она.

- Я спросил, подождёшь ли ты с задуманным удочерением Оноры?

- Подожду. Но, Никас… Мне бы не хотелось, чтобы в этом ожидании пострадало… - Начала-то она строго, но запнулась, не зная, как точней назвать то чувство, что сейчас девушка испытывала. – Пострадало достоинство дайны Оноры, - выкрутилась она.

Официальным именем она назвала Онору специально.

Но ответ Никаса на это предупреждение был неожиданным для всех. Он отодвинул от края опустевшую тарелку, встал из-за стола и обошёл его край. Замер возле сидящей Оноры. Аня заметила, что ему очень хочется взглянуть на младших, но он удержался. Онора смотрела на него снизу вверх, с робкой выжидательностью. А Никас взял её безвольную от растерянности руку, коротко погладил ладонь, а потом склонился над ней и поцеловал вздрогнувшие пальцы.

Затем выпрямился, учтиво кивнул остолбеневшей Оноре и зашагал к двери, на ходу бросив братьям:

- Мы не опаздываем?

Дверь за ним глухо хлопнула.

Двойняшки и Кристал, совершенно опешившие, открыв рты, таращились на Онору и на абсолютно спокойную Аню – она лишь чуть приподняла уголок губ в еле заметной усмешке. Если она поняла эту секундную сценку правильно, Никас заявил свои права на Онору. Вот только… Как на невесту? Или?..

Двойняшки с грохотом отодвинули свои стулья от стола и, пробормотав: «Спасибо!», побежали из столовой. На месте остались Кристал и Лисса. Малышка забалтывала девочку звонким рассказом о вещичках, которые желала бы иметь её кукла. Потом ей надоело отсутствие реакции Кристал на её рассказ, и Лисса решительно спрыгнула со стула и подбежала к Оноре. «Страшную ведьму» из подвала, которой малышка пугала Аню, Лисса не узнала. Для неё это был просто новый человек в доме (или не совсем новый, но долго отсутствовавший), которому так много надо рассказать! Через секунды её голосишко зазвенел с большим энтузиазмом, ведь нашлась слушательница, которая ничего не знала о домашних делах: удивлённая Онора с любопытством слушала про её куклу и порой задавала вопросы.

Аня посмотрела на расстроенную Кристал, оставшуюся в одиночестве, поймала её взгляд и кивнула. Девочка посидела, посидела – встала и подошла. Села на свободный стул, зажатая из-за странного для себя положения и сердитая.

Лисса как раз закончила говорить, так что Аня легко вставила в паузу:

- Так, девочки, надо поговорить.

- О чём? – немедленно спросила малышка.

- Обо всём понемножку, - улыбнулась Аня. – В первую очередь, хочу напомнить, что я чуть не умерла из-за отравы дайны Эннис. И спасла меня Онора. Если бы не ты, Онора, что бы сейчас было с моими братьями и сёстрами? Глупый вопрос. Их бы просто-напросто выгнали из этого дома. – Договаривая, Аня спокойно смотрела на Кристал. Та хмурилась в противоречивых чувствах. – Поэтому, Онора, я тебе глубоко благодарна за свою возвращённую жизнь и за то, что моя семья осталась в этом доме. Не будь тебя, им всем было бы очень плохо.

Щёки Оноры так пылали, словно Аня не хвалила её, а ругала.

Аня взглянула на Кристал.

- Я сама чувствую, как изменилась после болезни. Наверное, это потому, что я поняла: всё глупость – в сравнении с жизнью и смертью. Глупость, что есть люди, которых мы ставим ниже себя, хотя они умней и лучше нас. Перед смертью и жизнью глупость всё, что для себя придумывают люди, общаясь между собой. Богатые и бедные, низшие и высшие – всё глупо. Когда это понимаешь, начинаешь смотреть на всех иначе.

- Поэтому ты начала шить кукол и варить на кухне? – спросила Лисса.

- Конечно, - откликнулась Аня. – Мне нравится. И теперь даже смешно: а если бы я этого не делала, я бы не знала, что такое дело может быть мне по душе.

- И зачем ты всё это говоришь? – хмуро спросила Кристал.