Агния Барто

Не трудно установить, что новаторский характер повести «Найти человека» порожден прежде всего тем, что художник не только запечатлел в ней особый и определенный участок советской действительности, но и самым активным образом вмешивается в него, оказывает существенное, а во многом и решающее влияние и воздействие на судьбы сотен и тысяч людей. Органическое сочетание художника с общественноактивным деятелем, глубоко вторгающимся в кипучий, еще не остывший жизненный материал и находящим в такой активной деятельности источники своего творчества,— вот что определяет новаторскую суть этой своеобразной повести. Она состоит из многочисленных писем, адресованных автору передач «Найти человека», из наиболее примечательных историй, рассказанных их слушателями, из «Дневника поисков», «Папки сомнений», записей, наблюдений и раздумий самого автора, — но весь этот многообразный материал сплавлен воедино, сочетается в пределах свободной, а вместе с тем и дисциплинированной композиции, воссоздает цельную картину, и ее цельность во многом определяется творческой личностью самого автора как активно действующего персонажа, присутствие которого мы ощущаем не только тогда, когда повесть идет от его лица, но и тогда, когда в пей раздаются сотни страстно взволнованных, словно бы захлестывающих друг друга голосов, несущихся перед нами бурным и стремительным потоком.

Казалось бы, голос автора может раствориться и исчезнуть в этом потоке, но мы неизменно слышим здесь его, ощущаем присутствие автора, его творческую волю и целеустремленный замысел. Он не только вводит в свою повесть самый многообразный материал писем, документов, историй, выбирая их из такого множества, в котором легко было бы заблудиться и захлебнуться, но и творчески самостоятельно осмысляет и интерпретирует этот материал, нередко извлекая из него такие выводы, о каких иные корреспонденты «Маяка» и участники рассказанных здесь историй, наверное, даже и не задумывались. В самом деле: разве та пенсионерка, которая просила что-нибудь поручить ей в деле розыска некогда пропавших детей, добавляя, что у нее, правда, не хватает времени «для личной жизни», задумывалась о том, что она тем самым утверждает новое и углубленное понимание «личной жизни», характерное для человека нашего общества? Нет, вероятно, она просто писала о том, что переживала и чувствовала, но автор повести «Найти человека» на основании таких бесхитростных признаний пришел к важным и знаменательным выводам. А разве полагала та «думающая мать», которая внушала своей дочери, что передачи «Найти человека» «не для нее», что ее слова сослужат автору передач хорошую службу для углубленных раздумий о том, как у иных детей — и не без влияния родителей — рождаются черствость, эгоизм, равнодушие (плоды которых впоследствии с горечью изведают и сами родители, внушающие своим детям, что те должны держаться подальше от «чужого горя»)?

Так, приводя в своей повести самые различные документы и высказывания, автор не просто цитирует их, но делает свои выводы, отстаивает свои позиции; вот почему, думается, права Евг. Книпович, когда в статье, посвященной повести «Найти человека» («Литературная газета»), отказывается называть ее «документальной» (хотя «документы» в ней занимают весьма значительное место), ибо автор по-хозяйски распоряжается этими документами, управляет их неисчерпаемым потоком, сводит их воедино, в пределах стремительно развивающейся композиции, осмысляет каждый документ по-своему, проясняет то их значение, о котором подчас и не задумывались сами корреспонденты А. Барто. А весь этот «документальный материал» постоянно перемежается собственными наблюдениями и выводами автора, что и придает неповторимо своеобразное звучание повести «Найти человека».

Знакомясь с этой повестью, мы убеждаемся, что даже с сугубо профессионально-писательской точки зрения приобщение к подлинной жизни, реальным судьбам наших людей может дать любому художнику необычайно богатый материал для творчества,— и автор находит в письмах и историях своих корреспондентов не только активную помощь и поддержку в «поисках человека», но и «сундуки сюжетов», говоря его словами, сюжетов психологических, героических, детективных, сюжетов для романов, новелл, пьес, где людские судьбы предстают в их самые напряженные — «роковые» — мгновения, от которых зависит вся дальнейшая жизнь человека. Автор щедро раскрывает их перед нами и перед своими собратьями по перу — берите, пользуйтесь! Эти сюжеты вовлекают нас в события и истории, порожденные самой жизнью и захватывающие своей необычайностью, драматизмом. Вот что значит активное приобщение к подлинно жизненным темам!