Агония

— То есть, — осторожно начала Ангелина Дмитриевна высказывать свою мысль, — ты хочешь сказать, что, когда обзаведешься семьей, все это закончится?

— Именно это я и хочу сказать.

— Подожди, не все сразу. Когда ты, сказал, улетаешь?

— Завтра.

— Давай, Вадюша, — подняла бокал и со значением произнесла: — Чтобы в этот раз все было не как у этих… педерастов.

— Чего? — чуть не подавился коньяком.

— Чтобы все не через жопу, сынок!

Вадим расхохотался и долго не мог успокоиться. Мать, очень довольная собой, тоже смеялась.

— Лечу через Париж, куплю тебе духи, — давя в себе смешки, пообещал он.

— Ради бога, только не «Шанель», терпеть их не могу.

— Я помню, что не «Шанель».

— И фиников из Алжира.

— Фиников привезу обязательно.

В разговоре наступила пауза, и в комнате повисла приятная тишина. Вадим допивал свой коньяк, мать умиротворенно вздыхала.

Потом она сделала сосредоточенное лицо, вспомнив то важное, о чем еще не сказала.

— Ты знаешь, что я все знаю, поэтому спрошу прямо. Вадим, что у тебя с этой девушкой? — пытливо посмотрела на него.

Сын отреагировал спокойно:

— Мама, у «этой девушки» есть имя, и ты его знаешь.

— У вас все серьезно? С Региной.

— Да.

— То есть, это не просто общение, разговоры…Я думала, ты тогда пошутил, — вздохнула.

— Нет. Шутка оказалась очень жизненной.

— Я думала, что ты пошутил, — повторила, задумчиво глядя вперед, — что ты этого не сделаешь. Не потому, что не сможешь. Я знаю, ты все можешь. Просто вы с Владиком ну такие разные — как земля и небо. Я даже не предполагала, что ты обратишь внимание на его девушку. Ты всегда во всем отличался. У тебя совершенно другой вкус.

— Мама, мы с Региной давно знакомы, просто этого никто не знает.

— Да ты что, — выдохнула мать и глянула ему в лицо.

— Да. Мы познакомились зимой, как раз перед моей последней поездкой в Алжир. Знакомство было недолгим. Потом я улетел… дальше ты и сама знаешь.

— Вот! — постучала пальцем по столу. — Ты даже девушку чуть не потерял из-за своей работы! Я так и знала, что что-то тут не то, так и знала. Не мог мой сын так вульгарно поступить, как мне обрисовали, не мог. Надо же, Реймана бросила из-за Шамрая, ой, скандалище-е-е.

Вадим засмеялся тому, с каким наслаждением певуче произнесла мать последнюю фразу, но ничего не ответил.

— Нет, она ему категорически не подходит, я это сразу поняла.

— Почему?

— А я сейчас тебе расскажу. Я за ними наблюдала тогда в ресторане. Весь вечер она сидела, как статуя, а он ее даже за руку ни разу не взял. Ну что это?

— Может быть, Владик не любит нежностей на публике?

— Ой, да при чем тут нежности на публику? Между влюбленными всегда есть притяжение. При-тя-же-ни-е. И оно решает все, — твердо заявила мать, потом заметила изменившийся взгляд сына. — Так, Шамрай, ты мне не вздумай. Ты это брось. Лучше сразу брось, а то потом хуже будет.

— Угу, — кивнул Вадим, не спрашивая, о чем говорит мать. Понимая.

— Не вздумай ничего припоминать. Нельзя этого делать, если хочешь построить с девушкой здоровые отношения. Учись забывать все, что надо забыть, и помнить только то, что надо помнить.

— Учусь, — проворчал он.

— Решил и забыл. Отрезал. Все. Стер из памяти. Потому что все мы ошибаемся, и в жизни может случиться всякое. Слышишь?

— Слышу.

— И все равно, Вадюша, — мать вновь стала серьезной, — почему я узнаю обо всем от других людей, а не от тебя? И не говори, — резким взмахом руки отмела объяснения, — не говори мне, что живешь своей жизнью. Не та ситуация, сынок, не та. Ты прекрасно знаешь: все это коснется и нас.

— Вот именно, мама, я не хочу, чтобы это хоть как-то вас касалось.

— Вадик, это неизбежно. Самое противное, что Анна рассказывает мне про вас всякие гадости, а я ответить ничего не могу, потому что ничего не знаю. Так нельзя. Я чувствовала себя идиоткой. Она поливает тебя и Регину грязью, жалуется о своем разочаровании, а я не знаю, где там правда, а где ложь.

— Да послала б ты ее с этой правдой…

— Я и послала! Только ситуация от этого не поменялась. Твоя мама выглядела полной дурой. Думаешь, это приятно? А если к отцу полезут с такими разговорами? Он не должен выглядеть идиотом. Это мама может дурой быть, а отец дураком — нет. Этого нельзя допустить.

— С ним я тоже поговорю. Я здесь именно для этого.

— Ладно, — усмирила Ангелина Дмитриевна свое недовольство.

— На самом деле я не собирался что-то скрывать намеренно. Так получилось. Честно.

— Верю на слово, это совершенно в твоем духе. Потому что, во-первых, на самом деле тебе наплевать, кто и что будет говорить. Во-вторых, кто ж о родителях думает, когда любовь накрывает с головой. А Регина умеет готовить?

— Вроде, да.

— Вроде, да. До кухни еще не добрались? Все в спальне торчите?

— Мама…

— Ой, ладно… А то мама ничего не понимает. Может, мама у тебя и глупая, но в этом точно кое-что понимает.

— Мама у меня не глупая. Ты у меня умная, добрая, переживающая. А еще моя мама всегда позволяет над собой посмеяться и никогда не обижается по мелочам.