Агония

— Иногда случается, что двое мужчин сходят с ума из-за одной женщины. До такой степени, что становятся готовыми на самые немыслимые поступки. Что должна сделать в таком случае умная женщина? Умная женщина должна оставить обоих! Ты слышишь? Оставь обоих! Ты и так все разрушила. Все! Исчезни из нашей жизни!

Регина хотела высказаться резко, но сдержалась, вспомнив, что Анну Игоревну больше всего бесит ответное спокойствие. Поэтому она приложила все усилия, чтобы внешне оставаться бесстрастной.

— Не знаю, как насчет двух, но один точно не в себе. Ваш сын. Вам нужно с ним говорить, а не со мной. Это пусть он оставит меня в покое. Пусть он исчезнет из моей жизни. А если Влад не остановится, я точно упеку его за решетку.

— За что, прости за любопытство? — высокомерно улыбнулась Рейман.

— За вот это! — Задрала рукав кофты на левой руке.

Лицо женщины заметно побледнело, глаза обеспокоенно забегали по обнаженной коже с пожелтевшими синяками. Но при этом услышанному и увиденному она ни капли не удивилась.

— Может, ты сама даешь повод, чтобы Влад не оставлял тебя в покое?

— Теперь уж вы себе не льстите. Мне он не нужен. У меня с Вадимом все хорошо.

— Все хорошо? Если ты думаешь, что родители Вадима примут тебя с распростертыми объятиями, то ты невероятно глупа. Шамраи все вкладывают в своих детей! Все! Поэтому в этой семье родительский голос имеет вес. И еще какой! Им не нужна в невестках провинциальная шлюшка, они точно не о такой девушке для сына мечтали. Если ты думаешь, что ради тебя Вадим наплюет на мнение своих родителей, то и в этом ты тоже ошибаешься!

— Я вообще об этом не думаю. Это не мое дело. Отношения Вадима с родителями меня не касаются. Не пойму, о ком вы печетесь. Вроде бы о Владе? Так я еще раз повторяю: мне ваш сын не нужен. А Вадим в такой заботе не нуждается.

— Оставь его. Он порядочный и во всех смыслах достойный человек. Мне жаль, что он связался с тобой. Будто я не знаю таких, как ты. Вы ж по головам пойдете ради московской прописки. И не говори, что вдруг влюбилась в него без памяти.

— Да что вы, — хмыкнула Чарушина, — все просто. Я действую из самых примитивных соображений — думаю о будущем. Из двух самцов я выбрала более достойного. Вадим под этот критерий больше подходит, чем ваш сын. Шамрай здоровый, сильный, твердо стоит на ногах, от него можно родить здоровых детей, и этим детям он в состоянии обеспечить хорошее уверенное будущее. А прописка московская у меня уже есть, папа постарался.

— Как мы вовремя! — радостно воскликнула Ангелина Дмитриевна и уселась за столик. — Света мне все твердила: «Мама, зачем так рано, мама, зачем так рано? Мама, чего ты со мной увязалась!». Да как же я такое веселье пропущу! Обожаю женские посиделки, просто обожаю! Ну, рассказывайте, что обсуждали? Или — кого?

При виде Ангелины Дмитриевны мать Реймана смешалась, неожиданно потеряв свою злость. Регина и сама не знала, то ли плакать, что очередное унижение произойдет при родственниках Шамрая, то ли радоваться своему спасению. На ее немой вопрос Света лишь пожала плечами: извини, так вышло.

— Чего молчим? Анечка, ну что же ты как в рот воды набрала? Мы так давно не виделись, столько новостей накопилось, столько сплетен надо перетереть.

Анна Игоревна попыталась улыбнуться. На секунду приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но снова лишь улыбнулась. Одними щеками. При туго напряженных губах.

— Анна Игоревна решила мне дать несколько мудрых советов.

— А по какому поводу советы? — Ангелина Дмитриевна тоже продолжала улыбаться, но в голосе чувствовался металл. — Про Вадика?

— Про Вадима она говорила только хорошее… что он порядочный во всех отношениях человек… что вы самые лучшие в мире родители… и что вы не хотели бы видеть в невестках провинциальную шлюшку, — смело подтвердила Регина. В конце концов, сколько можно плевки собирать.

Светка отвернулась в сторону, стараясь спрятать улыбку.

Ангелина Дмитриевна напустила на себя карикатурно задумчивый вид и серьезно сказала:

— Это все чистая правда. Есть одно «но». Если мой сын полюбит проститутку, мне тоже придется полюбить проститутку. К счастью, боженька уберег.

— Думаешь, уберег? — зловредно спросила Рейман, бросив красочный взгляд на Чарушину.

— Вот что значит настоящая подруга. Так здорово, что ты о моем сыне беспокоишься больше, чем о своем. Ночей, вижу, не спишь. Синева под глазами и выглядишь не очень. Нельзя ж так, Анечка, себя изводить в нашем-то возрасте. Или снова у Толика в кармане чужие кружева нашла?

Кровь бросилась женщине в лицо, и она покраснела. Ангелина Дмитриевна, снисходительно улыбаясь, похлопала ее по руке:

— Ну-ну, дорогая подруга, не надо так волноваться. Спокойно. Подленько, согласна. Но ты ж первая начала… о шлюшках…

«Подруга» выскочила из-за столика, не дослушав.

Светка рассмеялась:

— Мама, ты ей даже слова не дала сказать.

— Хватит с нее слов, наговорила уже вот столько, — резанула ладонью воздух у себя над головой.

— Она, как всегда думает, что все вокруг глупее нее.