Агония

— Иди умойся, и я поеду, — шепнул он, целуя ее мокрую щеку.

Наконец успокоившись, Регина пошла в ванную, чтобы умыться. Когда вышла, Света и Вадим уже стояли у порога одетые.

— Не надо, не выходи на улицу, — попросил он.

— Хорошо, — беспомощно согласилась она.

— Поспи.

— Да, сейчас лягу, — еле слышно проронила. — Позвони, когда домой доберешься, а то я буду волноваться.

— Пока, Рень, созвонимся, — сказала Света, чмокнув ее в щеку. — Не грусти, все будет круть.

— Угу, круть крутая. Уже началась, — пробормотала Регина, закрывая за ними дверь.

Пройдя в гостиную, она села на диван. В квартире стало как-то невыносимо тихо, и эту тишину не мог прогнать даже шум телевизора, доносящийся с кухни. Шумела вода, позвякивали тарелки — мать мыла посуду. Но потом эти звуки тоже прекратились, и вскоре мама присела рядом с ней на диван.

— Что это? — спросила Реня, увидев в ее руках деньги. На первый взгляд внушительная сумма.

— Вадим оставил.

— Вадя, блин! — вспыхнула Регина бесполезным протестом: ругать было уже некого. — Зачем ты взяла?

— Он настаивал.

— Когда успел?

— Пока ты умывалась. Я не смогла отказать. Мне не хотелось его обижать. Он сказал, что так ему будет спокойно, что у тебя все есть. Мало ли, что может понадобиться.

Регина посчитала деньги и убрала их в карман.

— Я ему обратно их отвезу.

Мать слегка улыбнулась:

— Дело твое. Хочешь — потрать, хочешь — верни. С этим вы сами разбирайтесь. Скажи мне… Я не стала ничего у Вадима спрашивать. У него будут из-за этого всего проблемы?

— Его отец влиятельный человек. Думаю, они решат эти проблемы. Самая главная тут проблема, что раскол будет между семьями. Они дружили всю жизнь, работали вместе. У них общие друзья, общие связи, один круг общения.

— Я понимаю, — согласилась мать.

Люди в стороне от такого не останутся, все знакомые поделятся на два лагеря. Будут сплетни, пересуды, обсуждения и осуждение. Будут искать правых и виноватых. Каждый первый возомнит себя судьей.

— Именно этого мы пытались избежать. И вроде бы получилось. Родители Вадима нас поняли и не стали обострять конфликт.

— Но Влад не угомонился, — закончила ее мысль.

— Нет. Не угомонился.

— Еще бы! — недовольно фыркнула Елена Ивановна. — Такой повод друга подставить. Я тебе хочу сказать, что из такой ситуации мало кто способен выйти красиво.

— Тебе Вадим понравился?

— Я теперь вообще боюсь что-то говорить. Посмотрим, что будет дальше, — тяжело вздохнула она и остановила на дочери пристальный взгляд, который почему-то заставил ее занервничать. — Я только сейчас поняла, что ты уже совсем взрослая. Что ты уже совсем выросла…

— Почему? Потому что я тебя с Вадиком познакомила? Это же не первая такая ситуация…

— Нет. Потому что я живу только тем, что узнаю от тебя. И все мое представление о твоей жизни — от тебя. А тут приезжают незнакомые мне люди, чужие… Чужие мне, но близкие для тебя. Они тебя знают, у вас общие темы для разговоров, своя общая жизнь, и я смотрю на тебя уже их глазами…

— Мамочка, — Регина обняла маму, — если я чего-то не говорю, то исключительно, чтобы не волновать тебя. Родненькая моя, я же не хочу, чтобы ты переживала.

— Когда ты была с Владом, мне хотелось что-то подсказать тебе. Мне казалось, ты в этом нуждаешься. Я так думала. А сейчас смотрю на вас с Вадимом и понимаю, что мои советы тебе не нужны.

— Как это не нужны? — попыталась ободрить родительницу.

— Взрослая ты, — уныло отозвалась мать. — У вас своя жизнь. Ошибетесь вы в чем-то или нет, решите свои проблемы или нет, это только ваша жизнь. Твоя. В моих советах ты не нуждаешься.

* * *

Говорят, дорога домой короче, но у Шамрая она получилась длиннее. Уже в Москве, когда подвозил Свету, застрял в пробке и к Леднёву приехал поздно. Не стал подниматься в квартиру — набрал сотовый.

— Никита, я внизу.

— Сейчас спущусь, — сказал друг.

Шамрай вздохнул и, наклонив голову из стороны в сторону, размял затекшую шею.

Подъездная дверь тяжело отворилась, и из нее вышел высокий мужчина в черных джинсах и черной куртке. Чуть помедлив, он огляделся и пошел через двор по направлению к «мерседесу» Шамрая. Вадим на всякий случай мигнул ему фарами. Леднёв пошел быстрее, наискось пересекая детскую площадку. Вадим на миг потерял его из виду, но друг через секунду вынырнул из темноты и постучал в окно со стороны пассажира.

Улыбнувшись, Шамрай разблокировал дверь; Леднёв сел к нему в машину и крепко пожал протянутую руку.

— Рассказывай, — сразу подтолкнул к разговору, прекрасно понимая, что Вадим попросил о срочной встрече не потому, что хотел его делами поинтересоваться, скорее, рассказать о чем-то своем. О какой-то проблеме.

— Ник, случилась у меня такая хрень… — начал со вздохом.

Они так давно друг друга знали, хоть в последнее время редко виделись, что Шамрай мог себе позволить говорить самую суть, а Никите все было понятно и без долгих объяснений. Он не перебивал, не задавал вопросов, дослушал до конца монолог Вадима и лишь потом спросил:

— Чумаход этот живой?

— Да. В реанимации.

— Скорую вызывали или самостоятельно доставили?

— Не знаю.

— В полицию обращались?

— Мы — нет, они — не знаю.