Агония Хана

За эти несколько дней я немного успокоилась. Словно мое обостренное восприятие и недоверие поблекли. Скорее всего, это было связано с теми правилами, которые мне позволили держать Николаса на дистанции. Тогда я так считала. Немного наивно, глупо, но это все, что у меня было, и за эти жалкие крохи я цеплялась, как утопающий за соломинку. Конечно, все правила соблюдаются, пока ОН так решил и позволяет, на этот счет у меня иллюзий не было, но все же, когда на второй день я поняла, что никто больше не входит в мою комнату, что за мной не шастают по пятам ЕГО призраки, мне стало легче. Нет, это не было спокойствием, но панический страх уступил место любопытству. Как Ник сказал: «Любопытство один из самых страшных твоих пороков». Наверное, он был прав, потому что теперь вместо того, чтобы прятаться в спальне Камиллы, я ходила по дому. Я жадно рассматривала комнаты, исследовала темные коридоры, балконы, сад. И такой враждебный еще вчера, сегодня этот дом уже казался мне красивым и уютным. В нем сочеталось все, что мне нравилось: начиная с интерьера и заканчивая клумбами в саду. В моем вкусе. Возможно, даже я, в прошлой жизни, сама обустраивала этот дом. Библиотека, наполненная книгами, с любовь расставленными на полках в том же порядке, как и в доме родителей. Открытки в ящичках в комнате Самуила. Все они подписаны мной и подарены на самые разные праздники. Точно такие же открытки и в спальне Камиллы. Николас сдержал слово, он не приходил ко мне и не тревожил меня, но я чувствовала его присутствие. Он всегда был рядом. Где? Я не знала, но близко. Первый день меня это напрягало, и когда я обнаружила, вернувшись в спальню, что она вся заставлена шикарными букетами белых роз, первой реакцией было выставить их за дверь, но я сдержалась. Я любила эти цветы, и он знал об этом. На завтрак мне неизменно приносили те блюда, которые я хотела заказать, но не успевала, потому что ОН опережал меня. На следующий день для меня обустроили новую комнату в левом крыле дома. Все было идеально, я даже не смогла ни к чему придраться, словно это я сама обставила ее мебелью и выбрала цвет обоев, штор и даже покрывала на постели. Весь мой гардероб перекочевал сюда. Ник позаботился об этом. Как и том, чтобы мне не приходилось снова и снова входить в его спальню, чтобы переодеться. Это все настолько контрастировало с тем образом, который я для себя нарисовала, что поначалу я постоянно ждала подвоха. Но ничего не происходило. Ничего такого, что могло меня насторожить или испугать. Николас не искал со мной встреч, даже случайно, а дом настолько огромен, что если бы я не старалась его избегать, нам бы все равно трудно было встретиться, не назначив свидание. Я успокаивалась. Только одно оставалось неизменным – меня не выпускали за пределы территории.

Сегодня я проснулась позже обычного, допоздна зачиталась книгой и уснула далеко за полночь. Но когда открыла глаза, я вдруг поняла, что сплю в своей постели, и кто-то бережно перенес меня сюда и прикрыл покрывалом, потому что я точно помнила, что уснула в кресле. Я подскочила, лихорадочно оглядываясь по сторонам, но, кроме очередного букета свежих белых роз на столе, ничего нового не увидела. Я спала в той одежде, в которой была вечером. С облегчением вздохнула, потянулась на постели, встала и подошла к столу. Чашка кофе, плитка английского шоколада и записка. Я развернула сложенный вчетверо лист бумаги:

«Я не нарушил твои правила. Ты уснула на веранде, и я перенес тебя в спальню. Но разве я мог стучать в комнату, в которой никого нет?» - Я не сразу поняла что улыбаюсь. Очаровательная наглость. И только сейчас до меня дошло, что это первая моя улыбка с тех пор, как ОН насильно привез меня в этот дом. Улыбка подаренная ему. Я продолжила читать, - «Сегодня мы едем на премьеру. Твой наряд принесут через два часа, парикмахер и визажист приедут в 20:00, я буду ждать тебя внизу в 22:00. Надень то, что будет в маленькой бархатной коробке. Считай, что это мое правило»

Так как я проспала почти до полудня, мой наряд принесли через десять минут после того как я окончила завтрак. Служанка вежливо поздоровалась и повесила шикарное темно-бордовое бархатное платье на спинку стула, поставила большую коробку на стол и уже собралась уйти, как вдруг остановилась у двери и, повернувшись ко мне, робко сказала:

- Хозяин приказал Вам сказать, что я вернулась домой сегодня ровно в шесть утра. Он так же попросил меня поблагодарить Вас за то, что Вы разрешили мне отсутствовать так долго.

- Как тебя зовут?

- Мила, - она слегка покраснела.