Агрессия

Девушка улыбнулась и побежала к лестнице, ведущей вниз. Долго, возможно, от нахлынувшего волнения, она провозилась с замком. Лишь сейчас баронесса поняла, в каком напряжении провела последние две недели. Элеонора открыла дверь и приложила руки к разгоряченным щекам. Нет, определенно, надо успокоиться. Даме ее круга не пристало выбегать на улицу растрепанной, словно любопытной крестьянке. Она поднялась обратно. Убрала волосы и прикрыла их. Затем внимательно посмотрела на свое отражение в медном зеркале. Удовлетворенно кивнула головой и медленно стала спускаться по лестнице вниз.

— Что значит, вы нас не пустите? — Эрмон разозлился настолько, что, забыв о своем звании, вмешался в переговоры. До этого их проводил его помощник и какой-то юнец в цепи коннетабля находящийся на главной башне внутреннего укрепления.

— То и значит, — Альберт упрямо сдвинул брови. — Предоставьте верительные грамоты, свидетельствующие о том, что вы действительно пришли сюда по указанию опекуна госпожи Элеоноры.

— Да как я их предоставлю, когда вы нас не пускаете, — взвился Эрмон.

Сверху полетел мешок, к которому был привязана длинная веревка.

— Положите их сюда! — скомандовал коннетабль наверху.

Эрмон кивнул и один из рыцарей вложил бумаги в мешок. Груз подняли наверх, и наступила тишина. Затем сверху снова появился Альберт.

— Грамоты настоящие, — возвестил он, — но как вы докажете, что именно вы являетесь коннетаблем Эрмоном.

— Да что, черт побери, вы себе позволяете? — возмутился Эрмон. — Будет вам известно я не только коннетабль епископа, но и жених госпожи Элеоноры.

— Мне нужны доказательства, — упрямо мотнул головой Альберт. — Я защищаю жизнь и честь госпожи Элеоноры и не могу допустить ошибку.

— Подождите Альберт, — прозвучал мелодичный женский голос. Рядом с коннетаблем замка показалась женская фигура. — Не могли бы вы, господин Эрмон, снять шлем, — обратилась она к коннетаблю епископа.

— Конечно, госпожа, — вежливо кивнул он головой и снял шлем. Русые кудри Эрмона рассыпались по плечам. Впрочем, подстриженная челка не скрывала ни высокого лба, ни проницательных серых глаз рыцаря.

— Вы действительно Эрмон. Приношу извинения за моего коннетабля, — произнесла женщина. — Он просто выполнял свой долг, — добавила она и скрылась.

— Ну, а теперь что? — недоуменно пожал плечами Эрмон. Внутренние ворота так и оставались закрытыми.

— Господа рыцари, — сверху показалась светловолосая голова Альберта, — мы не можем открыть ворота. Канаты перерублены по приказу прежнего коннетабля. Он ожидал предательства и оказался прав. Мы предлагаем вам подняться в замок по лестницам, — сверху полетело две веревочные лестницы.

— Давно я так не развлекался, — усмехнулся Эрмон. Он спрыгнул с коня и направился к ближайшей лестнице. — Половина идет со мной. Половина остается здесь с лошадьми, — приказал он рыцарям, берясь за узел на веревке.

Перевалившись с трудом через крепостную стену, коннетабль епископа пожалел, что не снял часть доспехов. На довольно широком внутреннем бруствере стоял Альберт, четыре рыцаря и женщина. От зоркого глаза Эрмона не укрылось, что рыцари явно выдержали несколько серьезных боев. Один из них, вообще, едва держался на ногах, опираясь на копье.

— Я благодарю вас за то, что вы пришли к нам на помощь, — выступила из-за спины Альберта женщина.

Эрмон посмотрел на даму и застыл как истукан. Он никогда не видел таких красавиц. Светлая прядь шаловливо выбивалась из-под головного убора незнакомки. Изумительная белая кожа так сияла, словно ее подсвечивали изнутри. На щеках играл легкий румянец. А губы. Об этих губах можно было слагать стихи.

— Гм! — Эрмон откашлялся. Молчание затянулось. — Я прибыл сюда по указанию епископа, являющегося опекуном госпожи Элеоноры, — он замолчал, пристально глядя на даму.

— Как вы уже догадались, это я, — приветливо улыбнулась девушка.

— Епископ считает, что я должен немедленно забрать вас из замка и привезти к нему, — произнес Эрмон, гадая, куда подевалась невзрачная тощая девчонка, с которой его обручили несколько лет назад.

— Я в своем замке, — спокойно и гордо сказала Элеонора, — полагаю, родной дом это самая лучшая защита.

— Вы правы. — Эрмон запнулся, понимая, что совершил бестактность. — Я хотел сказать, что епископ заботиться о вас. Он хочет защитить вас. Он думает, что, выйдя замуж, вы получите верного защитника для вашего дома, — произнес он.

— Я должна выйти замуж за вас? — невозмутимо уточнила Элеонора.

— Д-да, — неожиданно запинаясь, произнес Эрмон, — Если вы помните. Мы были обручены несколько лет назад… — добавил он, отмечая про себя, как напряженно смотрит на него коннетабль Альберт. Четыре оставшихся в живых рыцаря как бы невзначай положили руки на рукояти своих мечей.

— Они будут драться за нее до последнего, — подумал Эрмон. испытывая к этим потрепанным воинам смешанное чувство зависти и уважения.

— Я считаю, это вполне разумное решение, — после минутного молчания сказала Элеонора. — Мне нужен день на сборы.

— Разумеется, госпожа, — поклонился Эрмон. Стоявший рядом с ним помощник с облегчением выдохнул воздух.