Агротора. Подаренное пламя (СИ)

— Из-за преступной связи с демоном ты будешь приговорена тайно, — начал Бобровский, прикоснувшись острым кончиком к коже, под которой билось сердце. — София Стрельцова, за… сокрытие демона от закона и прочие преступления ты приговариваешься к смертной казни.

Острие чуть надавило, и я зажмурилась, пряча слезы. Оказалось, я не хотела умирать. Забавно, потому что еще час назад готова была жизнь отдать в этой борьбе.

Боль пронзила грудь, и капелька крови сбежала вниз… В голове мелькнула мысль о самом дорогом мне человеке и…

— Соня?! Соня!

Это Матвей обеспокоенно звал меня, тряся за плечи. Увидев, что я очнулась, он с облегчением выдохнул и обхватил мое лицо руками.

— Что с тобой случилось?

Я недовольно отодвинулась от его рук и обхватила себя руками. Затем посмотрела на испуганное лицо Матвея, на книгу, лежащую недалеко, и истерически хихикнула:

— Скажи, а я ведь очнулась только тогда, когда ты откинул книгу?

Вишневецкий обескуражено кивнул. Судорожно вдохнув, я попыталась заглушить рвущуюся наружу истерику.

— Может, объяснишь, что это был за припадок? — спросил Матвей.

Забавно, за последние несколько дней он видел меня без сознания или раненую больше, чем кто-либо за последние десять лет!

— Ударь меня, — проговорила я.

— Что?!

— Ударь!

Раздался звук пощечины. Боль отрезвила меня и позволила мыслить более ясно. Собравшись с мыслями, я проговорила:

— Это черная книга. В ней заключены заклинания, призывающие какого-то демона.

Вампир был по-настоящему поражен:

— Невозможно… Демонические книги давно утеряны.

— Как видишь — не все, — отрезала я. — Во-первых, она сделала из человеческой кожи.

Матвей подозрительно покосился на книгу, и осознание вкупе с отвращением появилось в его глазах. А я-то думала, вампиры небрезгливы в этом плане.

— Во-вторых, её открывать могут лишь те, кто поистине на стороне зла, — я усмехнулась: — Вообще-то, думалось мне, что я, если не на стороне зла, то довольно близка к этому, а оказалось, что нет. Раз книга мне не открылась мне.

Я медленно взяла фолиант в руки. Так как открывать его не собиралась, а всего лишь положить на место, то кровавые видения не появились. Я с облегчением выдохнула и быстро вернула вещь на место.

Едва дощечка была возвращена на место, дверь открылась, и Глеб победно воскликнул:

— Нашел!

— Окей, парень, ты молодец, — улыбнулся Матвей. Он был совершенно спокоен, что значило только одно — вампир прекрасный актер. Глеб умчался вниз, искать других, и мы вновь остались наедине.

— И как эта книга оказалась здесь? — спросил Матвей.

— А ты как думаешь? — устало произнесла я.

— Галина?.. — шепотом спросил вампир. Я приложила палец к губам, и тихо произнесла:

— Не говори никому. Даже Владу. Мне нужны доказательства для того, чтобы разоблачить её. И убить.

Матвей приподнял брови в изумлении:

— Ты собираешься убить свою прабабку?

— Я собираюсь убить слугу демона, — жестко отрезала я, хотя на душе кошки скребли. — Практическая демонология запрещена законом, и её использование карается незамедлительной казнью.

Вишневецкий покачал головой:

— Мы знакомы с тобой без малого три дня, а ты уже тысячу раз удивила меня.

— Даже знать не хочу, комплимент это или оскорбление, — с кривой ухмылкой ответила я и направилась прочь из чердака.

Я не сказала Матвею главного. То, что я запомнила с уроков теоретической демонологии в Академии. Если книгу откроет тот, кто полностью принадлежит добру, он умрет мгновенно. Прикоснуться к книге, но не открыть её и выжить может только человек, достаточно близкий к стороне зла. Однако я никогда не слышала, чтобы у кого-то при соприкосновении с темным артефактом были видения.

Весь день я пыталась свыкнуться с мыслью, что моя прабабка — слуга демона. Многое еще зависело от того, заклинание призыва какого демона хранится в этой книге. Это может быть какой-нибудь низший демон с самыми слабыми способностями, а может… А может это сам Князь.

За ужином я была замкнута и молчалива. Агния пыталась разговорить меня, но безуспешно. В конце концов, она оставила эти попытки и начала флиртовать с обоими Вишневецкими. Через десять минут этой бессмысленной болтовни я извинилась и вышла из дома. На улице начинало темнеть.

Сев на скамейку около дома, я вытащила сигарету и зажгла её с помощью своей магии, а затем глубоко затянулась. Я нервничала, хотя казалось, что давно забыла это чувство. Всегда собранная, готовая к атаке агротора Соня словно исчезла, а на её месте появился растерянный подросток.

Днем я посмотрела на рисунок Агнии иначе. Перед Машей стояли две фигуры — Галина и Смерть с косой. Я считала, что именно Галина защищает мою сестру от смерти — оказалось совсем наоборот. Тут же в голову мне пришла мысль — ведь другой рисунок Агнии так же изображал Галину и Смерть — только не перед Машей, а передо мной, только я лежала на кровати, а не в гробу.

— И вновь мы здесь, — насмешливо протянул Влад, бесцеремонно присаживаясь на скамейку рядом со мной.

Я вздрогнула и сердито посмотрела на вампира:

— Не надо использовать на мне сверхскорость, Влад!

Вишневецкий посмотрел на меня иронично и сказал: