Ай-тере. Белый лев

— Час назад. — Я взглянул на тяжелые каминные часы. — Ариэтт была жива, здорова и танцевала с любимым супругом. Исходя из этого, он тоже жив и здоров. Тебя устроит такой ответ?

— Более чем. А ты? Ты сам как?

Я молчал. Что тут скажешь? Я-то прекрасно, но с бездной мелких нюансов.

— Не жалуюсь, — сказал после паузы.

— Ты никогда не жалуешься.

— Это не в моем характере, братишка. Да и за тобой склонности сетовать на жизнь я не замечал. Так что у меня все в порядке. У вас, надеюсь, тоже?

— Да, вполне.

— Вот и замечательно.

Я не понимал, зачем Нэйт вдруг решил позвонить. Действительно из-за Ари? Или сестра настолько разочарована тем, какой я стал, что решила действовать проверенными методами и подослала ко мне брата?

— Стеф, я хотел попросить тебя… — Это что-то новое. — Присмотри за Ари и Эженом. Ариэтт, конечно, девушка здравомыслящая, а вот Эжен иногда способен на очень рискованные поступки. Дея здесь места себе не находит. Да и я тоже, что уж там. А им передай, пусть приглядывают за Максом — это лично от родителей Эжена.

— А, за тем ай-тере, который сегодня нарезал круги вокруг Хайди эо Лайт?

Нэйт тихо выругался.

— Не бушуй, — сказал я брату. — Присмотрю за всеми вышеперечисленными, как добрый дядюшка. А ты не беспокойся. Заботься о жене и будущем ребенке. Мы тут справимся и сами.

— Да, еще об этом… Слушай, Стеф, если поймешь, что дело совсем скверно, дай мне знать. Я приеду.

— Еще чего! — рявкнул я в трубку. — Только тебя здесь не хватало! Мало мне сестры. Нет, Нэйтон. Даже и не думай возвращаться в Тассет. Представляешь, сколько у тебя здесь доброжелателей? Оставайся там, где находишься.

— Я и остаюсь, Стеф. Но дракон…

— Кстати, о драконе, — решил уточнить я. — Скажи, он у тебя… своевольничает?

— В смысле? — изумился Нэйтон.

— Ну… Тебе иногда не кажется, что у него свое сознание?

— Нет. Дракон — это я, только в чешуе. А что? Лев пытается взять контроль на себя?

— Мм… Да, в какой-то степени. А как твой дракон реагирует на магию не твоей иль-тере?

— Дея давно уже не моя иль-тере, Стеф, — тихо рассмеялся Нэйтон.

— Не понял.

— После того как я чуть не погиб в доме Хайди… Точнее, погиб, наверное, моя магия видоизменилась. Я не давал Дее клятву. И вообще никому, потому что мой резерв теперь ни от кого не зависит. Хочешь знать, реагирует ли моя магия странно на других людей? Нет, только на Дею. Пусть она и не моя иль-тере, но я люблю ее, и магически наши силы все равно взаимодействуют. Будто переплетаются временами, не различишь, где чья. Так что да, бывает. А ты что, нашел себе возлюбленную?

— С чего ты взял? — Я едва не бросил трубку, но потом решил, что это будет выглядеть подозрительно.

— Ты задаешь такой вопрос. Значит, твоя магия тоже реагирует на кого-то. Кто она?

— Не твоего ума дело! — рыкнул я, но Нэйт не обиделся, а только рассмеялся.

— Не обижай там девчонку, — сказал он. — Я, между прочим, не против стать дядей. А от Ари с Эженом пока дождешься…

— Пока тебе грозит только стать отцом! А я… Я не собираюсь ни с кем строить отношения.

— Кто тебя будет спрашивать? Ты сам будь осторожен, братишка. И наше приглашение в гости всегда в силе.

— Особенно меня будет рада видеть твоя супруга, — ответил я ему. — Просто счастлива.

— Не говори глупостей. Раз я приглашаю, значит, мы действительно тебя ждем. Приезжай. И если просто почувствуешь, что опасность слишком велика — тоже бросай все и приезжай. Тассет не стоит твоей жизни.

— Хорошо. Будем считать, что я тебя услышал. Ари передам привет, за мальчишками присмотрю. В общем, не беспокойтесь там.

— Еще поговорим.

— Да.

Я опустил трубку. В одном Ари была права: несмотря на то что мы не общались с Нэйтом, он все равно мог до меня достучаться лучше, чем кто-то еще. Потому что я ему доверял. Вспоминалось детство, когда еще мы не были разделены с родными по типу силы. Когда я думал, что у меня идеальная семья, мама и папа любят друг друга, а у нас впереди великие дела. Великие, да… Нэйт хотя бы выбрался из этой Форровой бездны, которую называют Тассетом, и меня безмерно это радовало. А сам я, похоже, в ней и останусь.

Помню, как мы играли в этой же гостиной. Ари тогда было лет семь, Нэйту двенадцать, а мне четырнадцать. И мы затеяли игру в пиратов. Я уже не знаю, как эти двое меня уговорили. Я считал себя страшно взрослым и серьезным, а Нэйт с Ари ставили на уши весь дом. Но уговорили, и мы стащили у отца старинные рапиры, которые висели в кабинете. Бегали с этими рапирами по комнате друг за другом. И как только глаза не повыкалывали? «Похитили» Ариэтт, она пыталась от нас сбежать и столкнула жутко дорогую раритетную вазу. Та разлетелась на осколки, Ари заревела, понимая, что родители с нее три шкуры снимут. В итоге шкуры сняли с меня и Нэйта… Что Ари прикасалась к вазе, мы не сказали. Отец нас посадил под домашний арест на неделю и столько всего высказал, что уши краснели и грозили отвалиться. А Ари таскала нам сладости с кухни, потому что десертов на неделю нас тоже лишили, и ей это казалось самой жестокой частью наказания.