АЯУАСКА, ВОЛШЕБНАЯ ЛИАНА ДЖУНГЛЕЙ : ДЖАТАКА О ЗОЛОТОМ КУВШИНЕ В РЕКЕ

Сижу на высоком берегу, жду. Солнце все дальше клонится к закату, прямо

передо мной расстилает серебристую дорожку — она тянется аж до далекого

противоположного берега.

Сижу, жду, размышляю дальше. Но свежих идей больше не появляется, и

размышления уже пошли по кругу. Можно, конечно, у сеньоры Линды

заночевать. Она меня пригласила – это раз, и дом у нее громадный – это два.

Только без москитной сетки ночь будет бесконечно долгой... тут и думать

нечего... это три... так что пункт три автоматически аннулирует пункт один и

два... Хотя возвращаться в Икитос на ночь глядя – это уже совсем нехорошо.

Даже хуже, чем белому человеку в сельве без москитной сетки ночевать.

Если сейчас, скажем, вдруг какая лодка появится, то приплыву в Икитос в 9

вечера - это еще в лучшем случае. Ночь, темно. А Нижний Белен даже в

светлое время суток пользуется на редкость плохой репутацией. Под

покровом же ночи туда сунется разве что безумец.

Сижу дальше, наблюдаю закат. Время идет, солнце все глубже и глубже

западает за деревья на противоположном берегу. Как я начинаю понимать,

на сегодня уже никакого передвижения лодок не предвидится. Ни в одну

сторону, ни в другую.

Тут ко мне подходят сеньора Линда и ее сын. Он говорит:

- Знаете, в Тамшияку... у них там шаман есть. Вернее, есть даже два шамана.

И обоих зовут Вилсон Баскес.

- Это как? – я не могла не поразиться такому дивному совпадению.

- Да просто семейная традиция. Отец и сын. И оба занимаются аяуаской. Да

вы не беспокойтесь, я их знаю, - горячо заверил он меня.

И дальше говорит, что может провести меня в Тамшияку народными

тропами — теми, что пролегают по верху берега.

- Или даже, - добавляет он, - можно на мотобайке туда прокатиться, как раз

по дорожке, проложенной Фухимори.

Но пока он это все говорил, свершилось чудо. На реке показалась лодка,

идущая вверх, в Тамшияку – грузовая, но на данный момент грузы не

перевозящая и пустая. Ею правили двое юношей. Сеньора Линда

говорит,что я могу спокойно садиться в их лодку и плыть с ними дальше,

потому что она их лично знает.

Она машет им рукой, они машут нам в ответ и сразу пристают к берегу.

«Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят...». Ну чем вам не

Пушкин, Александр Сергеевич? Пусть масштаб другой, зато как

непосредственный участник событий, могу заверить, что по значимости

пушкам и пристани не уступает никак. Все члены гостеприимной семьи по

очереди целуют меня на прощание, я резво закидываю за спину Северное

Лицо (в смысле, мой рюкзак), сбегаю вниз по широким земляным

ступенькам и с радостью запрыгиваю в длинную и узкую лодку. Вот это

повезло!

Лодка сильно качается под ногами, а вместе с ней и я. Она низко сидит в

воде, так что если сесть на борт или - еще лучше - на нос, то запросто можно

опустить руку в воду, трогать ее и чертить в ней разбегающиеся лучами

линии. Это же совсем другой experience, чем плыть на металлическом

трехпалубном теплоходе, на котором я добиралась из Пукальпы до Икитоса -

и когда наблюдала могучие реки Укаяли, Мараньон и Амазонку издали и

сверху, с капитанского мостика.

Тут же мы сидели в лодке как в скорлупе грецкого ореха, а со всех сторон

нас мягко обтекала вода. В этой шаткой и на первый (но только на первый)

взгляд не очень надежной лодке все рядом – все можно потрогать и

понюхать. И к воде можно прикоснуться, и на берег можно смотреть, как и

положено, с почтением, снизу вверх.

Я вижу, что река месяц за месяцем, год за годом вымывает в нем землю, и

обнаженные витиеватые корни деревьев проплывают сейчас в воздухе,

прямо надо мной.

В вечернем воздухе обострились запахи деревьев и трав, и густой запах

свежей земли опустился к нам в лодку.

А сама река, такая близкая и такая далекая, кажется наделенной разумом —

только очень отличным от человеческого.

Мы сидим так низко в воде, что к нам по ошибке в лодку стремительно

запрыгивают рыбки. Юноша поднимает со дна и показывает мне плоскую

серебристую рыбку с неровными и острыми зубами: кончики ее зубов

походят на стальные иголки. Предусмотрительно сжав ей по бокам рот, он

засовывает мозолистый указательный палец ей в пасть. Продемонстрировав

свое бесстрашие, выпускает ее за борт.

Весь путь от Пангваны пятой до Тамшияку занял всего минут сорок - но

каких...

Зачарованная река, околдованные джунгли, вода, с мягким плеском

ударяющаяся о борта лодки. В эти недолгие минуты заката река предстает в

разительном контрасте с тем, как она являет себя днем. Днем она Золушка, а

вечером - принцесса. Обычно из-за мельчайших частичек почвы,

взвешенных в воде, Укаяли, Амазонка и Мараньон окрашены в

коричневатый цвет. Сейчас от заходящего солнца остался небольшой

светящийся оранжевый сегмент, и от него вся река засветилась чистым

серебром, словно прощальные лучи солнца заковали ее в блеск

расплавленной и сияющей амальгамы. В эти короткие минуты мне явилась

сказочная принцесса: для этого только и требовалось, чтобы одинокий

странник смиренно припал к ее стопам и затерялся у подножья ее берегов.

Потом сегмент заходящего солнца неумолимо сжимается в сияющую

розовую точку, а вслед за этим и она, и оставшийся от нее свет окончательно