Айболит в законе

Я пристроился за углом ресторана, закурил и принялся ждать. Где-то вдали заухала сова, предупреждая обитателей леса о своём появлении на охотничьей тропе. Её гулкие крики разносились далеко вокруг. Послышался топот тяжёлых мужских ног, и я выбросил сигарету. На крыльцо вывалилось с десяток личностей, оживлённо о чём-то переговариваясь. Их рожи, впрочем, как и намерения, далеко не отличались добротой. Судя по услышанному, я понял, что дни мои сочтены. Ребята собирались позабавиться на всю катушку, разгорячённые спиртным и наркотой. Голос Бубна, отрывистый и невнятный, выделялся среди других. Он отдавал наставления подручным, справедливо опасаясь гадостей с моей стороны, размахивал руками и отчаянно матерился, приказывая «этого говнюка», — как ни печально, речь, видимо, шла обо мне, — оставить для расправы лично ему. Но никто и не возражал. Все дружно принялись грузиться в две машины. Первая уже тронулась с места, когда Бубен наконец-то уселся в джип и хлопнул дверью. Джип покатил вперёд, набирая скорость. Караван почти выехал со двора, когда я набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, вышел из-за угла и пронзительно свистнул. Недовольно закаркала разбуженная ворона, суматошно хлопая крыльями. Машины остановились. Их пассажиры посыпались наружу, вертя головами по сторонам и настороженно разглядывая окружающий лес. Оружие в их руках матово поблёскивало, отражая свет фонарей. Сам Бубен, однако, не спешил появляться на улице. Лишь убедившись, что никакой опасности, кроме меня, одиноко стоящего на виду у всех, нет, он рискнул выбраться из джипа и сделать несколько шагов навстречу.

— Эй, как там тебя… Чёрт… Ну, в общем, это ты?

— Я.

— А как ты здесь оказался? Договорились же встретиться на въезде в город? Ты что ещё задумал, а? — голос Бубна звучал сурово. В нём чувствовался праведный гнев по поводу моего обмана. На последних нотах он, правда, сорвался на фальцет.

Я рассмеялся и снова засвистел, окончательно переполошив окрестных ворон. Чёрные птицы с громким криком сорвались с крыши и скрылись за вершинами деревьев. Дверь стоящего в отдалении микроавтобуса с шумом отъехала в сторону, и оттуда высунулась невозмутимая физиономия Мишани. Гранатомет в его руках казался детской игрушкой, пока не заговорил резкими громами-вскриками. Пламя от горящих машин метнулось вверх, озарив на мгновение хмурое небо, потом опало и принялось с мрачным остервенением пожирать металл и отчаянно кричащих людей. Они катались по снегу, словно огромные факелы, безуспешно пытаясь избавиться от своего оранжево-красного мучителя. Их страдания, однако, были недолгими. Среди кричавших скоро появился Мишаня, деловито вертя в руках «Калашников» и успокаивая контрольными выстрелами тех, кто ещё шевелился.

Понаблюдав немного и убедившись, что со стороны Бубновских бойцов, теперь уже бывших, ничто не угрожает, я подошёл к их предводителю. Он лежал, впечатавшись лицом в снег и старательно изображая жертву лесной разборки. Треск автоматных выстрелов заставлял мелко вздрагивать пучок волос, запорошенный взметнувшимися от взрывов снежинками и хлопьями гари. Я легонько толкнул косичку носком ботинка, и она послушно перекатилась на плечо.

— Вставай, Бубен, простынешь, — ласково попросил я. — Да и ехать пора, пока весь кабак на улицу не высыпал. Или ты ждёшь, когда по тебе шарахнут прямой наводкой из гранатомета?

Такой исход дела его явно не устраивал. Он сразу закопошился, приподнимаясь и оглядываясь вокруг.

— Ты что, сука, творишь? — не очень уверенно начал он. — Ну, ты попал…

Подоспевший Мишаня не дал ему договорить, ударив его ногой между рёбер. Я поморщился, услышав хруст ломаемых костей, и скомандовал:

— Давай его в машину. Быстро, пока в «Кедре» никто не догадался ментов вызвать. Их нам только не хватало.

Перспектива общаться с представителями закона Мишаню тоже не вдохновляла. Он молча ухватил Бубна за его злополучную косичку и споро поволок за собой, как древний варвар поверженную жертву. Жертва, поскуливая и оставаясь на четвереньках, отчаянно перебирала руками и ногами, торопясь за своим повелителем. Мишаня сел за руль, оставив Бубна на моё попечение. Тот сразу забился в угол салона, бурча что-то себе под нос. Взревел двигатель микроавтобуса. Вспыхнувшие фары высветили безрадостную картину. Первую машину Бубновского кортежа развернуло поперёк дороги, практически полностью запечатав выезд со двора. Глубокая снежная целина на обочине с торчащими кое-где стволами молодых деревьев наводила на грустные мысли. Другой дороги отсюда, однако, у нас не было.

— Врубай, полезем по снегу! — крикнул я, почти физически ощущая, как уходит драгоценное время.