Айболит в законе

Проснувшись, я долго лежал, глядя в вечернее небо за окном. Месяц неторопливо гулял по нему в окружении свиты звёзд, роняя на землю слабый неяркий свет. Внизу, под окном, прошёл кто-то, и снег звучно захрустел под его каблуками. Я потянулся и понял, что пора бы мне подумать о переходе на амбулаторную форму лечения. Залёживаться в больнице я не собирался. Мелочи вроде царапин на голове и раны на ноге меня не очень беспокоили. Сломанный нос — тоже. Я осторожно прислушался к себе. Голова больше не болела, и весь организм был, на мой взгляд, почти в порядке. Пора, пора на свежий воздух. Потихоньку восстановлю спортивную форму, брошу курить и ввязываться в сомнительные истории… Неизвестно, что ещё я мог себе наобещать, но тут дверь приоткрылась, и из коридора донёсся голос Светы:

— К нему нельзя. Видите, он спит.

— Я уже не сплю, милая Света, — я появился в дверном проёме, завязывая пояс халата. — Хотя вам, конечно, большое спасибо за такую заботу.

— Это мой долг, — фыркнула она и ушла, стуча каблучками.

Я проводил её зачарованным взглядом.

— Жив ещё, курилка, — Костя Кузьмин радостно обнял меня и бесцеремонно впихнул обратно в палату. — Махницкий, с тебя, между прочим, интервью. И не отпирайся, ты обещал. Аня не даст соврать.

Я включил свет и посмотрел на нарушителя спокойствия долгим пристальным взглядом. Однако смутить Костю, моего друга детства, было невозможно. Не обращая никакого внимания на взгляд, который, по моему замыслу, должен был ввергнуть его в трепет, он залез в одну из кастрюлек, стоящих на столе, сунул в рот котлету и повернулся ко мне, жующий и довольный.

— Аня, — трагическим голосом произнёс я. — Мне искренне жаль вас. Связать жизнь с этим чавкающим монстром — ваша роковая ошибка. Бросайте его, пока не поздно.

Аня — невеста Кости. Вообще-то, под таким кодовым названием у Кости проходило множество женщин, и лишь двум из них «посчастливилось» стать его жёнами. Но с этой рыжеволосой обладательницей роскошных форм у него, по-моему, всё серьёзно, как никогда. По крайней мере, ревновать её ко мне он начал ещё до свадьбы, чего за ним сроду не замечалось. Аня, смеясь, подошла ко мне и поцеловала в щёку. Ноздри защекотал тонкий аромат её духов.

— Я рада, Саша, что вам лучше, — сказала она.

— А Костю бросать уже поздно. Мы поженились на днях.

— Как? — я захлопал ресницами. — Что значит — поженились? А я? Без меня, значит, свадьбу сыграли? Эх вы, друзья называется.

— Успокойся, — Костя прикончил котлеты и заинтересовался жареной свининой. — Свадьбы как таковой не было. Мы просто расписались, и всё.

— Ну, это профанация какая-то получается, — разочарованно протянул я. — Жаль. Вам, Анечка, очень к лицу была бы фата.

— Ерунда, — ответил за неё мой друг, уплетая свинину. — Я женюсь в третий раз, она выходит замуж во второй — так чего людей смешить? Зарегистрировались, как положено, и ждём теперь прибавления в нашем семействе.

— Да? — удивился я. — Молодцы, времени зря не теряете. И на каком же вы месяце?

Я подошёл к Косте, присматриваясь к его животу, вываливающемуся из-под брючного ремня. Кузя вообще в последнее время сильно располнел, видимо, сказывается семейная жизнь.

— Что значит — вы? — насторожился он, переставая жевать.

— Судя по всему, ты тоже, как бы это помягче сказать, слегка забеременел, — я похлопал его по животу, — видимо, из солидарности с Аней, да?

— Дурак, — обиделся он, — и шутки у тебя того… плоские. Это он в отместку за то, что я у него котлету съел, — пояснил он Ане. — Ума не приложу, что меня связывает с этим мелочным типом.

— Котлету?! — возмутился я. — Ты хотел сказать

— кастрюлю котлет. И кастрюлю свинины. Мне, конечно, не жалко, но столько есть вредно, это я тебе как врач говорю.

— Да брось ты, — Костя уже успокоился и потянулся к холодцу. — Я сегодня целый день на работе проторчал, не ел ещё толком.

— Что новенького в городе? — спросил я. — Слушай, а правда, что недавно взорвали машину Богданова?

— Угу, — кивнул он с набитым ртом.

— Чья работа, не знаешь?

— Не-а, — он с сожалением посмотрел на опустевшую кастрюлю. — Понимаешь, в городе вообще последнее время творится что-то непонятное. Что — не знаю, но своим журналистским чутьём чую — назревает нечто. То ли очередная война между группировками за передел территории, то ли ещё что.

— А твоё журналистское чутьё не подсказывает тебе, у кого хватило ума наехать на Богдана? Насколько я знаю, он будет последним в списке городских авторитетов, согласившихся потесниться.

— Возможно. Но в таких делах согласия спрашивать не принято. Да, и ещё. В городе неожиданно зашевелились кавказцы. Точнее, шевелятся они постоянно, но в основном крутят свои дела на рынках, платят, кому следует, и особо не лезут на рожон. А тут… То ли в городе их стало больше, то ли у меня при виде их в глазах двоится, не знаю. Слышал краем уха, что появился среди них авторитет какой-то, зовут Казбек. Есть информация, что воевал в Чечне. Против нас, естественно. Не очень удивлюсь, если узнаю, что это именно он в своё время отправил тебя на госпитальную койку.