Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ)

Кто бежит? Я? Да нет, я же только стою на поляне в Нисейской долине, любуясь самым прекрасным существом, какое мне доводилось видеть – куда там Афродите с ее томными взглядами и безукоризненной улыбкой! Я никуда не собираюсь, мне и здесь довольно неплохо, и я даже не понимаю, кто бы это мог торжествовать там, в отдалении – какой-то враг? бог?

Мир!

Я встрепенулся, смахивая с себя счастливое наваждение, отмел его, словно ложный сон, насланный Ониром, рванулся обратно, к себе самому, к Аиду Безжалостному, к Запирающему Двери… сжались губы, ссутулились плечи… пальцы стиснули жезл.

Успел. Подхватил.

Смолкает под ногами торжествующий хохот, мир ворчит скорее облегченно, чем с ненавистью – где, мол, пропадал?

Уходил, теперь вернулся. Вы думали, меня и правда больше нет? Обрадовались? Высунуться решили?!

Я удержу.

Только вот почему так давит ноша на плечах – с отвычки, что ли?

Ветви лавра лезли в лицо, пытались оцарапать плечи. Попытался отвести – нет, лавр взъярился не на шутку, а мне не хотелось шуметь.

Выдохнул. Вдохнул. Выдохнул.

Поднял глаза – цепляясь за свой мир, как за якорь, чтобы не унесло на опасную грань…

Я не знал, как мне представлять свою Ананку, – теперь знаю.

Кора, дочь Деметры, моя будущая жена, ты еще не знаешь, но ты уже – владычица моего царства, потому что ты властвуешь надо мной. Потому что я – твой, с первой секунды, как увидел тебя, а мне нельзя быть чьим-то, мой мир не потерпит…значит, нужно, чтобы ты стала моей.

– Приказывай, – сказал я сразу же после возвращения на Олимп, глядя в улыбающиеся глаза Громовержца.

* * *

Зевс смеялся.

До слез, до львиной хрипоты в горле.

Волосы рассыпались по покрасневшему лицу – тугие кольца запрыгали по щекам, и в каждом кольце – светлый отблеск…

Громовержец махал руками – мол, как так можно, брат? Уморишь со смеху!

Имел право.

– Вот сразу видно, что в этом ты неопытен, – не сдержался и фыркнул еще пару раз. – Сколько у тебя было с той нереидой? Ну, не хмурься, не хмурься. Но неужели ты думаешь, что осчастливишь Деметру, явившись женихом к ее дочери?!

И головой покрутил: нет ли кого – шуткой поделиться?

Никого не отыскалось: в комнатке мы были одни.

Скорее даже – комнатушке, тесной, с толстыми стенами, убранной дорогими коврами и заваленной подушечками разных размеров – ступить некуда. Всего два светильника – юноша и девушка из меди, простирающие друг к другу руки. Кресло и ложе, больше мебели не было. Зато ложе внушало почтение: оно раскинулось на добрую половину комнаты и было устлано белыми пушистыми шкурами.

Дурманящие ароматы впитались в каждую пядь, оглаживали чуткими лапами тело, расслабляя плечи, прикасались к скулам, заставляя их алеть…

– Здесь не услышат, – коротко бросил Зевс, когда мы с ним убрались с пира. – Гнездышко для утех. В собственном доме прятаться приходится – никогда не знаешь, кто из слуг насплетничает жене! А ты, кстати, не передумаешь?

Тогда я покачал головой – в точности как сделал это сейчас.

– Какое мне дело до Деметры? Ты – отец Коры. Отдаешь мне ее в жены, если я верно расслышал тебя час назад…

–

Ты верно расслышал, и память тебе не изменила, – Зевс в любом кресле умудрялся сидеть как на престоле. – Но ты плохо знаешь сестру. Впрочем, это понятно: вы не питали друг к другу приязни, и ты не так часто появлялся на Олимпе…

– Думаешь, она пойдет против твоей воли?

– Думаю? Говорю открыто!

Кратер с нектаром Зевс подозвал из угла – щелчком пальцев, вместе с ним – два простых деревянных кубка. Владыкам не нужны виночерпии при подобных разговорах. Владыки могут посидеть и вдвоем – по-родственному, по-походному…

– Пойми ты, она не как Гера, которая швыряет детей с Олимпа… Деметра – безумная мать. В девочку ушла вся ее жизнь, и отпускать Кору от себя она не собирается. Да она первые два десятилетия вообще никому к ней подойти не давала! Можешь себе вообразить? Бросалась, как волчица на защиту единственного детеныша. Я сам увидел дочь, когда она уже вышла из ребяческого возраста. Потом с ней рядом были разве что Артемида, Афина да нимфы… Конечно, Деметра представила девочку официально… притащила на Олимп один раз, и даже с пира в ее же честь спровадила ее обратно в долину Нисы! А потом не успокоилась, пока не отодвинула Ареса и Аполлона – а ведь они сватались честно!

Пенный нектар золотился в кубке – отливал из глубин медовой глубиной, какую придает только дубовое дерево. На поверхности плавали солнечные зайчики – отзвуки далекой от Олимпа долины, где безмятежно резвится в обществе нимф Кора, дочь Деметры.

Моя будущая жена.

– …что с сестрой сделало это материнство. Слышал бы ты, как она говорит! «А потом мы с дочкой подумали и решили», «а вот мы с дочуркой…», «мы с моей красавицей считаем…». «Мы», «мы» – тошно слушать, словно у нее не осталось «я». Не знаю даже, способна ли Деметра в мыслях разделить себя и дочь – а о том, чтобы расстаться с ней когда-нибудь… Не зря же она подобрала ей в компанию Афину и Артемиду.

– Хочет, чтобы на Олимпе появилась еще богиня-девственница?