Аида

– Ты к и-и-следующему подъезду и-и-и-иди, может, там дверь и-и-открыта, – наигранно любезничал он, явно издеваясь, подтрунивая над ней. Очередная порция водки, которую он, остановившись, допил, явно испортила ему произношение. Он говорил невнятно, немного растягивая слова, а, самое главное, он начал икать. Утробно, громко. Эхом разносилось его громогласное «и» в тишине двора. И если бы всё не было так трагично, то можно было бы посмеяться над ним, икающим. Но девушке было не до смеха. Она металась от одного подъезда к другому, но везде двери были закрыты.

Всё это время Милана мысленно ругала себя и сестру за непослушание, за идиотское желание быть взрослыми и самостоятельными. В данный момент, эти желания, казались ей очень даже детскими, а эта непозволительная глупость пойти отмечать день рождения в кафе – вообще дерзостью! И пойти туда с парнями, которых знаешь всего пару месяцев?! Совсем не серьёзно!

– «Дура, какая же я дура, – ругала она себя, – и ведь самое главное, что всё это организованно мною. – Мамочка, ну почему ты уехала? Маша, почему не настояла, не проявила характер, почему пошла на поводу двух несмышленышей? Да и Нелька! Старшая сестра называется. Позавидовала. Нашла чему! Я многое отдала бы, чтобы быть сейчас дома, как она».

Почти отчаявшись, она бросилась к последнему подъезду, думая, что если и он закрыт, то она начнёт просто пронзительно кричать, визжать, столько, сколько хватит сил.

– А можно слепить снежок и бросить его в окно, где есть свет, только надо бросить очень сильно, чтобы разбить стекло, тем самым, привлечь внимание жильцов – пронеслось в её голове.

Но на её счастье – эта, последняя из обследуемых дверей, была открыта. Она буквально ввалилась в дверной проём, и, повернувшись, увидела, как её мучитель, хотя и был пьян, молниеносно отреагировал на это, сорвался с места, и за какие-то доли секунды, добежал до двери: недаром он был спортсменом. Такой прыти от него она никак не ожидала и немного замешкалась, остолбенела, не успела закрыть за собою дверь, чтобы не впустить Валерия в парадное. Осознав, что он вслед за ней вошел в подъезд, она бросилась вверх по лестнице, торопливо подбегала к каждой двери, с ожесточением надавливая на звонки. Пара ногтей сломалась сразу же. И тут, почти за спиной, она услышала его тихий голос. С замиранием сердца, медленно оборачиваясь, всего в двух – трёх ступеньках от себя, она увидела его ухмыляющееся, совсем расплывшееся пьяное лицо.

– Звони, звони, – вкрадчиво, почти шепотом говорил он, облокотившись на перила, пытаясь отдышаться. Девушка, не дожидаясь, пока он поднимется на площадку, бросается на второй этаж. Но и там все её попытки были безрезультатными. Она буквально ползком, взбирается на площадку третьего этажа. И всё это время слышит его завораживающий, тихий голос: «Никто не откроет. Ник-то! Сколько раз можно повторять! Вот неверующая!» – эхом разносилось по подъезду. До площадки четвёртого этажа она почти ползла на четвереньках, окончательно выбившись из сил. Шуба давно была сброшена, её новое платье было всё в пятнах, и оно порвалось: видимо, она зацепила подолом за край перила, дырки на чулках коварно расползались, на правой ноге чулок спустился к сапогу, оголив колено, но она не обращала на это внимания. А какими были грязными руки и лицо – она и не подозревала.

– Фу, какая же ты! Видела б ты себя! Краля! Поверь, мне не нужен уже твой поцелуй! Нет, нет, нет, не хочу тебя такую целовать! Видела бы ты себя! Просто хочу доказать тебе, что я прав: никто не откроет тебе дверь, хоть кричи.

И тут она понимает, что она еще ни разу не крикнула.

– По-мо-ги-те! – эхом разнеслось по подъезду.

А он стоял несколькими ступеньками ниже и хохотал нагло, надменно. Её мучитель даже присел на ступеньки, держась за живот, всем этим показывая, как же она его развеселила. Он был стопроцентно уверен в том, что говорил.

Вдруг зазвенела цепочка, заскрипела одна из дверей. Он, всё еще сидя на ступеньках, но перестав смеяться, вытянул голову, с интересом смотрел что, дальше произойдет. Такого действия в его сценарии не предусматривалось. За осторожно приоткрывающейся дверью, чей-то старческий, с надрывом голос фальцетом прокричал: «Уходите, хулиганы! Сейчас милицию вызову! Спать не дают!»

Миля встрепенулась, воодушевленная и верящая, что ей, наконец-то, могут помочь. Она, собрав силы, подскочила к этой двери, но перед самым её носом, дверь захлопнулась.

– Вызовите, пожалуйста, милицию! – кричала она. – Мне нужна помощь!

Слезы брызнули из её глаз, она просто задохнулась от негодования. Откуда взялись силы так колотить в дверь, она не знала. Она била в дверь ногами, кулаками, многократно вдавливала звонок, пытаясь извлечь из него хоть какой-либо звук. Он не работал. Но и за дверью тоже была тишина. Она подумала, что всё ей почудилось, и никто дверь не открывал, и ничего не произносил. Звуковая галлюцинация, да и только.

Валерий, от нового приступа хохота, просто лежал на полу, скатившись со ступенек.

Миля, опираясь на перила, начала подъём на пятый этаж.