Аида

– Ничего я не знал, не предугадывал, – пьяненько тянул слова доктор. – Просто предложил, сам того не зная, что такой может быть результат. Уж очень тебя было жалко. Ты ведь все просил: – «Отрежьте! Помогите!» Помнишь? Мне тебя было очень жаль. И видишь, что получилось, – с какой-то гордостью проговорил Валентин Иванович, словно считая себя причастным к успехам молодого человека.

– Вы оказались правы: каждый вечер я, неопытный юнец, набирал в свои стринги приличные чаевые. Поначалу я стеснялся, что нужно выставлять напоказ то, от чего я пытался избавиться. Они достают из своих сумочек мятые купюры, с неприкрытым цинизмом, вожделенно рассматривают меня. Прицениваются, что ли? Раньше это раздражало. Теперь привык. Не обращаю внимания.

Это были последние слова, которые Валентин Иванович осознанно слышал.

Он не услышал сбивчивый рассказ Алексея о том, как не приняли его парни, с кем он толкался в раздевалке. Он оказался самым юным в команде 20-30-летних танцовщиков и, конечно же, сразу стал любимцем женщин. Мужики дали ему несколько неприличных прозвищ. Очень обидных! Но это было меньшим из всех зол. Были драки, подножки, тумаки, конкретные угрозы, матерные трели. Ненависти к нему не было предела. Он, как-то мимоходом, услышал шепот, что ему-де надо ноги-руки переломать. Он тогда ненавидел свои глаза, волосы, лицо, тело. Он не верил в себя, думал о себе как о второсортном, дефективном. А все почему? Наверное, потому, что ресницы длиннее, волосы светлее, на щеках всегда румянец! Он заново переживал то, что уже пережил в далеком детстве. И так искренне хотел забыть! Алексей и сейчас бесконечно страдал из-за столь агрессивного отношения к себе. Почему они так ненавидели его, или просто завидовали? Или…, скорее всего, боялись его как конкурента. Иногда доходило до крови, синяков. Алексей не жаловался, нет. Стоически выносил все невзгоды.

Он неумело пользовался косметикой, затушевывая очередной синяк. Это заметил хозяин. Собрал всех и сказал, что если еще раз увидит на лице Алексея синяк – то уволит, никого не жалея. Алексей останется один, на него будут ходить толпами.

И только с появлением подруги, любимой, у него появился смысл жизни. Ушло раздражение. Он уже не боялся издевок и драк. Она говорила, что от его улыбки у всех дам в зале поднимается настроение. Благодаря ей, он стал уверенным в себе, у него закончился такой болезненный для него период мытарств. Появилась цель, ради которой стоит жить! Семья.

…Валентин Иванович не помнил, как оказался дома, в постели. Сейчас, проснувшись, он старался соединить воедино цепочку вчерашних событий. Голова разламывалась, тело болело, как будто он всю ночь разгружал вагон, как не раз было в студенчестве. Немного придя в себя, пошатываясь, смотря вполглаза, щурясь от яркого солнца, пробивающегося сквозь тюль, побрел в ванную. Проходя мимо кухни, заглянул туда и услышал от жены, кто он такой. Машинально прикрыл дверь, и, уже в ванной, принимая такой живительный душ, вдруг смутно начал вспоминать, как к ним в ресторане подошла подруга Алексея и они, взяв такси, отвезли его домой.

И тут, он голышом выскочил из ванны, на цыпочках, обходя места, где предательски поскрипывал паркет, стараясь не слишком шуметь, пробрался в прихожую, судорожно ища что-то в барсетке.

Так и есть. Там лежали 20 тысяч долларов. Это была плата Алексея за данный ему когда-то совет.

Часть 5

Неделю спустя.

– Да, сынок, выехали. Через полчаса будем у тебя. Конечно, рад! Давно мечтал, ты же знаешь, – говорил Валентин Иванович по телефону со своим старшим сыном. – Мама, а что мама? Честно говоря, тоже очень рада. Извини, я же за рулем, говорить больше не могу. Приедем, поговорим! – закончил он разговор.

Ему все еще до конца не верилось, что он сидел за рулем своей новенькой иномарки, испытывая огромную гордость и радость. Купил он ее только что в салоне. «Девочка моя», так ласково он называл её. Всё ему нравилось в ней: и цвет, и обивка салона, и её комплектация. Он не стал жадничать, экономить, выбирал только все самое качественное. Он купил то, что приглянулось, легло на сердце. Доволен был Валентин Иванович своей машиной очень! Как же долго он хотел приобрести такую малышку!.. Быструю, шуструю.

Никто из его родственников и сослуживцев представить не мог, как она ему досталась, и где же он, наконец, нашел деньги. Его жена особенно изощренно, как инквизитор, допытывалась. То с одного бока к нему с расспросами, то с другого. А он, стойкий «партизан», отмалчивался. Сыновья гадали, но ничего конкретного узнать не могли. А он особенно не распространялся.

Только ты, дорогой читатель, теперь об этом знаешь. Ничего не рассказывай его жене и сыновьям, договорились?

Дюкер