Айн Рэнд

Когда герою исполнилось 15 лет, он вместе с братьями явился на Совет по Труду, чтобы получить Мандат, определявший место работы на всю оставшуюся жизнь. Герой совершил очередное преступление — преступление Предпочтения. Он давно тайно мечтал, что его пошлют в Дом Ученых, ведь все великие изобретения совершаются именно там. Но голос старейшего из Совета по Труду не дрогнул: «Подметальщик». Теперь наш герой живет в Доме Подметальщиков, где, по мнению Совета, место способным творческим людям. Там еще более жесткое расписание: пробуждение по звуку колокола; завтрак в зале, где на пяти длинных столах стоят 20 глиняных тарелок и столько же глиняных кружек; пять часов работы метлами и граблями до получасового обеденного перерыва и столько же после него, часовой ужин. По сигналу колокола он в колонне направляется на Общественное собрание в один из Городских Залов, где после речей Начальников поет гимны: Гимн Братства, Гимн Равенства и Гимн Коллективного Духа. Впереди еще досуг — в Городском Театре, куда маршируют герой и его братья, а после, опять же строем, возвращаются на ночь в Дом Подметальщиков.

Примерно так Айн Рэнд рисует одномерное пространство Города будущего, вслед за Евгением Замятиным и другими авторами антиутопий демонстрируя способы государства жестко и тотально контролировать личность, исходя из представления, что у него есть на это право, что оно может формировать и регулировать даже частную жизнь своих граждан.

Но однажды «земля становится прекрасной и жизнь не кажется больше только нудной необходимостью, она становится удовольствием». Герой встретил девушку по имени Свобода 5-3000, полюбил ее, хотя в Государстве это запрещено, и даже придумал ей новое имя — Золотая. В тексте повести это самые эмоциональные страницы.

Единственный способ обрести свободу — бежать из Города в Неведомый Лес. И только там происходит «рождение слова» — ранее не произносимого героем «Я»: «Мои руки. Моя душа. Мое небо. Мой лес. Это моя земля». Завершая повесть, писательница публицистически открыто закрепляет свою формулу: есть слова мудрые, есть — лживые, «но только три святы: “Я хочу этого”». Конечно, Айн Рэнд старалась убедить читателя, что система тотальной социальной унификации чудовищна и преступна. Ради этой мысли создавалась книга.

Но можно ли назвать «Гимн» беллетристикой? Фантастическая греза о недопустимом грядущем — это некий американский лубок, идеологическое оружие писательницы, проводник ее идеи.

Конечно, повесть Айн Рэнд по сути являлась переделкой замятинского романа — естественно, без ссылки на него. «Математически безошибочное» счастье, любовь и дружба, душа и вдохновение, дети, настоящее и будущее, свобода и насилие, слово — всё это содержательные категории текста Замятина, скопированные Айн Рэнд, как и «нумера»-имена Д-503, 0-90, 1-330 и недосягаемый Зеленый Лес.

Думается, в «Гимне» идет речь не только о Советской России, о ненавистном писательнице военном коммунизме, но и о тоталитарной системе в широком смысле: о рационализированном мире и принудительных методах управления, о любом механическом социуме — и здесь она тоже следует за Замятиным.

Проводившая экскурсии в Петропавловской крепости Алиса Розенбаум, наверное, не однажды рассказывала своим слушателям об одном из ее узников — Николае Гавриловиче Чернышевском, о его ответе на сакраментальный русский вопрос «Что делать?». И особенно часто должно было звучать упоминание о четвертом сне Веры Павловны.

Русскоязычный читатель даже в переводе с английского безошибочно узнает в строках Айн Рэнд аллюзии на произведение Чернышевского:

«На полях работают женщины, и их белые туники, развевающиеся на ветру, похожи на крылья чаек, бьющихся о черную землю… Они шли вдоль борозды, и тело их было прямо и тонко, как металлическое лезвие, твердые глаза блестели… В них не было ни страха, ни доброты, ни вины. Их блестящие волосы переливались золотом на солнце».

Так Алиса Розенбаум расставалась с Россией, с ее историей, чтобы на новом витке творчества писать об Америке. Но долгие годы воспоминания о родине будут проступать в ее художественных и философских произведениях.

«Гимн» был впервые опубликован в Великобритании в 1938 году. Восемь лет спустя, на волне успеха романа «Источник», повесть в несколько исправленной форме будет переиздана в США. В 1960-е годы эта книга станет частью обязательной программы в некоторых американских школах.

Новые пьесы и участие в президентской кампании