Айна. Роман-медитация

Стала девочка вспоминать, как чудеса с ней в детстве происходили. То ли было это, а то ли приснилось, что с луной она говорить умела, деревьям пела песни, а они ей подпевали, с ручьем могла болтать дни напролет, язык зверей и птиц понимала.

Сначала девочка подумала, что не воспоминания это, что пора ей к специалисту обращаться. Но добрые люди посоветовали начать с гимнастики, босиком по росе бегать, больше танцевать и петь. А она петь совсем не могла, только песнь леса слышала и тихонечко ей подшептывала.

Решила рисовать, взяла холст, кисти, краски. Поначалу выходили лишь мрачные кляксы, а в них – вся ее боль, все потери, все непонимание. Словно рисовала девочка не кистью, а самой душой своей, перекладывала на холст все, что гложет изнутри. И боль потихоньку уходила. Вот уже и образы стали светлее и цвета ярче, веселее. Словно преображалась душа девочки, а вместе с этим и ее картины. Рисует она и песнь леса себе под нос мычит, радоваться стала, силой наполняться.

А в один день проснулась, посмотрела на свои картины, самое красивое платье надела, косы расплела и сказала себе, в зеркало подмигнув: «Не хочу больше бояться, умру так умру». Взяла ключи и пошла в лес!

Не боясь ни шорохов, ни темноты лесной, ни чудищ, направилась девочка в самую чащу. Встали стеной старики-стражи, скрипят ветками, дорогу заслоняют.

– Зачем пришла? – воют страшными голосами. – Уходи, маленьким девочкам здесь не место.

– Я больше не маленькая, – смело ответила девочка, хотя у самой коленки тряслись. – Мне надо войти в этот лес. Пропустите!

– Маленькая, для нас всегда маленькая, – упрямились старики.

И тут девочка неожиданно для самой себя и для них бросилась к стражам и давай обнимать их, к шершавым стволам прижиматься, кору гладить.

– Милые мои, родненькие, я же всю жизнь с вами прожила, да у меня роднее вас никого нет, я не буду больше вас бояться!

Растаяли суровые стражи. Покраснели от смущения те немногие листья, которые на них еще оставались. Переглянусь старики друг с другом.

– Мы поняли: время твое пришло, нашла ты к себе дорогу. Что ж, ступай, не смеем больше тебя задерживать.

И превратились они в лучи света, стали девочке путь освещать и тропу показывать. Остальные деревья тоже разошлись в стороны, впуская белый день в чащу, запели птицы в ветвях, зашуршали в опавшей листве мелкие зверьки, запахло грибами да ягодами. И белки снова по деревьям запрыгали.

А песнь леса становилась все громче и громче и наконец привела ее к старому дереву с огромным дуплом. Мощные корни его выпирали из земли. «Никто не пойдет за меня туда, – поняла девочка. – Сама я должна это сделать».

Нырнула в дупло девочка, спускается вниз, темно, сыро, жутко. И гулко раздается, рассыпаясь эхом, ее собственный голос: «Убежать и никогда не возвращаться, сесть и заплакать, хочу, чтобы кто‑нибудь спас или за меня туда сходил, хочу волшебную палочку, я девочка, я хочу на ручки!» Не слушать, не слушать, не слушать! Пути назад нет, нужно идти в самую глубину, в самую темноту!

И вот перед нею дверь, она существует, только мхом заросла и паутиной да покрылась пылью, словно долгие века прошли. Да это ведь та самая дверь из снов! Выходит, то не кошмары были? «А вот и тот самый замок, и ключи подходят», – бормотала себе под нос девочка.

Дрожащими руками открыла, не представляя, что найдет за дверью, и выскочили, вылетели, выползли оттуда полчища всевозможных чудищ: клыкастых, крылатых, когтистых, рогатых! На секунду девочка подумала: все, это конец! Закрыла глаза, и в этот миг что‑то мягкое, теплое, струящееся окутало ее.

«Голос, мой голос, я могу петь, я могу звучать вместе с лесом».

И тут она все вспомнила и поняла, что не чудища это, а Чудо!

Боль разрывала ее грудь, слезы текли ручьем, встала девочка на колени и стала просить, молить о прощении. Как она могла так поступить, как она могла забыть?

А Чудо обняло ее и сказало: «Маленькие девочки всегда оставляют ключи, чтобы потом за нами вернуться!»

Вот такая сказка.

По твоему лицу текут слезы. Ты сама не сразу их замечаешь, а заметив, осторожно смахиваешь рукой.

– Это ведь я – та девочка, – наконец произносишь ты. – Я узнала себя в ней, потому что точно так же спрятала свои дары. И тоже могу петь и чувствовать природу! Эта сказка про меня, и от этого так щемит в душе…

 — Эта сказка вовсе не сказка, а история каждой маленькой девочки, которая прячет свои сокровища, свои таланты, свои природные дары за детскими травмами, вверяя всю ответственность за них родителям, передавая им на хранение ключи от своих пещер, нор, шкафов со скелетами.

– Но зачем мы их прячем, Айна?!