Айрин

— Я понимаю, что все уйти не смогут.

— Ах, ты понимаешь! — прокричала Айя. — Понимает она! Праведники уже заполонили улицы Тарто. И что будет, когда все они направятся в Ерон?

— Часть из них уже там. Остальные подтянутся в течение нескольких дней.

— И что же ты попросила у них в обмен на возможность вернуться домой?

— Они должны исполнить свой долг и восстановить Равновесие во Внешнем Мире.

— И командовать этой армией фантомов будешь, конечно же, ты!

— Я.

— А дальше что? Кто закроет этот первоисточник?

— Ты.

— Я?!

— Да, ты. Даю слово, что когда война будет закончена, мы приложил все силы, чтобы вернуть всех и каждого, кто останется здесь.

— Я верю, что ты желаешь вернуть всех и каждого, — прошептала Айя. — Я верю, что ты не приказывала убивать Имайю. Еще я верю, что ты не причинишь зла Учителю и Айрин. Но…

— Всегда есть «но», не так ли, Айя? — улыбнулась мать и склонила голову на бок.

— Это «но» все меняет, мама.

— Не мешай мне, Айя, — с угрозой в голосе прошептала Квартли. — Я люблю тебя и не желаю, чтобы ты пострадала.

— Угрожаешь собственной дочери?

— Это не угроза, Айя. Это просьба.

— Зачем ты спасла меня когда-то? Зачем привела к себе домой и сама вырастила, если могла отдать грязную необразованную оборванку кому-нибудь в служки?

— Айя…

— Ты знала моего отца. Ты знала, что у него двое детей. Мой отец никогда не отдал бы меня и Оттери ни праведникам, ни заблудшим. Потому в тот день ты и твои люди опоздали на бойню. И тебе досталась я. Кейти. Ты нашла его после трансплантации и забрала ребенка себе. Зачем? Чтобы вырастить сына, который бы ненавидел Ри Сиа и все, что связано с ним? Может быть, это тебе принадлежала идея изменить внешность Кейти, чтобы каждый раз, когда Ри появлялся здесь, напоминать ему о том, что он сделал со своим сыном? Ты приказала мне убыть Орайю и сделать из него дитя Амира. Ты полагала, что встретив тебя здесь, он станет называть тебя матерью и внимать каждому твоему слову? Неужели, все мы, твои дети, всего лишь марионетки в руках опытного кукловода?

— Все Вы — мои дети. И я люблю Вас.

— Звучит как-то обыденно, мама. Бездушно это звучит.

Айя замолчала и уставилась на мать, которая казалось теперь более уверенной в себе и спокойной, чем несколько минут назад.

— В общем так, мама… Как Творец, я оглашаю тебе свою волю. Ты закроешь первоисточник и остановишь проникновение детей Амира во Внешний Мир. Учитель и Айрин должны быть освобождены из-под стражи в течение часа. После этого, ты сложишь с себя обязанности Пастыря Тарто и распустишь Советников. Временно, контроль над городом перейдет в мои руки. Как только война на другой стороне будет окончена, город выберет нового Пастыря и Совет.

Квартли начала хохотать в голос:

— Не будь такой наивной, Айя! Ничего отменить уже невозможно! Когда все образуется, ты перестанешь злиться на меня и поймешь, что я, твоя мама, была права.

— Что ж, — пожала плечами Айя, — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Айя развела руки по сторонам и посмотрела на хохочущую мать.

— Подумай о людях, которые могут пострадать из-за твоих выходок! — выдавила из себя Квартли.

— Уже подумала, — кивнула головой Айя и закрыла глаза.

— Тогда подумай о своем муже.

Айя опустила руки и открыла глаза, выдыхая.

— Причем здесь Орайя? — спросила она, пристально глядя на мать.

— Когда война будет окончена, кто-то должен будет занять пост Главы Ассоциации Зрячих вместо Гвена. Кандидатура Орайи устроит обе стороны: и представителей старой системы и нас, праведников.

— Так вот в чем дело, — покачала головой Айя, отворачиваясь от матери. — Ты и впрямь не в себе… Война продолжается, Гвен жив, а Орайя пока еще здесь.

— Я стратег, Айя, и просчитываю ходы наперед.

— Собралась власть во Внешнем Мире поделить? Орайю сделать Главой Ассоциации, а себя — Пастырем праведников-фантомов, которые будут кланяться тебе так же, как и здесь?

— По крайней мере, это лучше, чем прозябать свою вечность взаперти и понимать, что ничего изменить не можешь…

— И ты веришь, что я проникнусь твоими идеями и помогу тебе воплотить их в жизнь?

— Айя, у тебя ведь нет другого выхода.

— Это мы еще посмотрим!