Айсберг

– Трудно сказать. Мы закрыли лабораторию и выставили у двери охрану, как только узнали, что здесь спрятано. – Она показала на стеклянный шкаф, в котором виднелись аккуратные ряды папок. – Ответы, наверное, там. Но все записи в журналах сделаны какой-то тайнописью. Нам не удалось их прочитать.

Крейг подошел к шкафу, распахнул стеклянную дверцу и стал изучать корешки толстых папок.

– Здесь цифры. Похоже, какие-то даты. Если я не ошибаюсь, исследования проводились с января тысяча девятьсот тридцать третьего года по… по май сорок пятого.

Он вытащил последнюю папку и стал перелистывать страницы.

– Двенадцать лет… – промолвил Брэтт. – Трудно поверить, что русским удалось держать это в секрете так долго.

– Ничего удивительного, – сказала Аманда. – В то время в эти широты редко кто заглядывал. Связь практически отсутствовала. Скрыть существование такой базы не представляло никакого труда.

– Как и уничтожить ее, не привлекая внимания, если бы возникла такая необходимость, – добавил Мэтт. – Что же здесь все-таки произошло?

Биолог, доктор Огден, проговорил из коридора, оторвав взгляд от содержимого одного из цилиндров:

– Кажется, я догадываюсь.

Все повернулись к нему.

– Что? – отрывисто спросил Брэтт.

– Грендели, – пояснил Огден. – Вы видели, что произошло. Существа внезапно ожили после спячки, продолжавшейся много веков.

Аманда с удивлением подняла брови:

– Но это же невозможно!

Брэтт повернулся к ней:

– Поверьте, еще как возможно! Доктор Огден прав – я видел это своими глазами.

Биолог продолжил:

– Такое «воскрешение из мертвых» не является чудом. В природе это явление встречается, хотя и редко. Возьмите, например, некоторые виды черепах, которые проводят всю зиму в спячке, закопавшись в заледеневшую грязь, а весной выползают, как ни в чем не бывало, наружу.

– Но ведь тела гренделей промерзли насквозь? – уточнила Аманда.

– Конечно. Вспомните арктических древесных лягушек, которые зимой буквально превращаются в камень. Их сердца перестают биться. Вы можете разрезать их пополам и не увидите ни капли крови. Вся мозговая, а точнее, вся клеточная деятельность полностью останавливается. По сути, они умирают. Но с наступлением весны, буквально через пятнадцать минут после отогревания, их сердца вдруг снова начинают биться, кровь разливается по сосудам, и они прыгают себе вокруг, как будто с ними ничего не произошло.

Мэтт утвердительно кивнул, когда Аманда с сомнением посмотрела на него:

– Это правда. Я читал про таких лягушек.

– Но как это возможно? – продолжала Аманда. – Насколько мне известно, когда тело замерзает, лед проникает в клетки и разрушает их. Как же лягушки при этом умудряются выживать?

– Ответ на самом деле очень прост, – сказал Огден.

Аманда недоуменно взглянула на биолога.

– Сахар.

– Что?

– Точнее, глюкоза. Доктор Кен Сторей, канадский ученый, занимался изучением арктических древесных лягушек все последнее десятилетие. Он обнаружил, что, когда тела лягушек начинают замерзать, клетки их наполняются глюкозой, которая препятствует образованию льда.

– Но вы же сказали, что лягушки все-таки замерзают?

– Естественно. Но замерзает только вода вокруг клеток, а глюкоза действует как антифриз, предохраняя клетки от переохлаждения до тех пор, пока тело снова не оттаивает. Доктор Сторей определил, что этот эволюционный процесс управляется группой из двадцати генов, которые программируют выработку глюкозы из животного крахмала. Пока неизвестно, что является катализатором этого процесса. Наиболее распространенным является предположение о том, что кожные железы лягушек выделяют особые гормоны. Интересно то, что эта группа из двадцати генов встречается у всех позвоночных.

Аманда глубоко вздохнула:

– Включая и Ambulocetus… гренделей.

Он кивнул:

– Помните, я хотел классифицировать этих существ как Ambulocetus natans arctos – подвид ходячих китов, адаптировавшихся к жизни в суровых условиях Арктики. У них есть все признаки такой адаптации – гигантские размеры, депигментация… А почему бы еще и не способность к выживанию в замороженном состоянии? Если они прижились в этих краях, где природа подчиняется циклам замерзания и оттаивания, их тела могли адаптироваться к такому ритму.

Брэтт добавил:

– К тому же мы сами видели, как это у них происходит. Мы знаем, что они на это способны.

Огден кивнул и продолжил:

– Это особая форма временного прекращения жизненных функций. Вы представляете, каково может быть практическое применение такой способности? Уже сейчас ученые используют арктических лягушек как модель для экспериментов с замораживанием человеческих органов. Это открытие может принести огромную пользу всему человечеству. Донорские органы могут быть заморожены на долгое время и использованы, когда в этом возникнет необходимость.

Мэтт невольно посмотрел на стальные резервуары:

– А как насчет этих несчастных людей? Вы думаете, что русские именно этим и занимались? Пытались создать извращенное подобие огромного хранилища «запасных частей» для человеческого тела?

Огден повернулся к нему:

– О нет. Я так не думаю.

Мэтт уставился на биолога.

– Тогда что?