Айседора: Портрет женщины и актрисы

Тем более у нее возник еще один повод, чтобы остаться в России. В ноябре в доме актера и театрального художника Георгия Якулова она познакомилась с молодым, симпатичным поэтом Сергеем Есениным. Хотя ему было двадцать семь, а ей сорок три, он сразу же подпал под влияние ее сексуальной привлекательности. Она, в свою очередь, тоже очень сильно увлеклась им. Приблизившись к кушетке, на которой сидела танцовщица, он тут же бросился перед ней на колени, а она, перебирая пальцами его волосы, к удивлению присутствующих, сказала по-русски: «Золотая голова». А ведь тогда она знала всего несколько русских слов²². Когда на рассвете Айседора собралась домой, Есенин вслед за ней вскочил в автомобиль и настоял на том, чтобы проводить ее домой. Вскоре после этого он перевез вещи и переехал сам в дом на Пречистенке, 20.

Рисунок Кристины Далье, 1920 (коллекция Кристины Далье)

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН 1921–1922

Я сын крестьянина. Родился в 1895 году 21 сентября, — писал Сергей Есенин в своей биографии. — С двух лет, по бедности отца и многочисленности семейства, был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери…» Дед его был мельником. Бабушка и дедушка любили внука и заботились о его будущем: дедушка научил его драться, а бабушка баловала и заставляла ходить в церковь. Семья хотела, чтобы Сергей стал сельским учителем, и поэтому его отдали в закрытую церковно-учительскую школу. Но, окончив ее в шестнадцать лет, он объявил о своем намерении стать поэтом. На следующий год Есенин уехал в Москву, где стал посещать вечерние курсы при университете и вступил в литературно-революционное общество, подрабатывая на жизнь в различных местах². Работая корректором в издательстве Сытина, он влюбился в Анну Изряднову, коллегу по работе, которая родила ему сына, Юрия Изряднова, в конце 1914 или в начале 1915 года. Через два месяца после этого их связь прекратилась, и Есенин уехал в Санкт-Петербург в поисках литературного счастья. Правда, он на короткое время приезжал в Москву в 1915 и 1916 годах, чтобы навестить Анну и сына³.

«Восемнадцати лет я был удивлен, разослав свои стихи по журналам, тем, что их не печатают, и неожиданно нагрянул в Петербург⁴. Там меня приняли весьма радушно. Первый, кого я увидел, был Блок, второй — Городецкий. Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот, потому что в первый раз видел живого поэта». Городецкий познакомил его с Клюевым, крестьянским поэтом, который стал другом Есенина и его литературным патроном.

Другой его друг, Рюрик Ивнев, описывает Есенина в тот момент, когда он впервые появился в Санкт-Петербурге. Ивнев пошел на поэтический вечер.

«Во время перерыва ко мне подошел молодой человек, почти мальчик, весьма скромно одетый…

Я взглянул на этого молодого человека: он был худым, даже хрупким. Да, он показался мне хрупким с самого первого мгновения. «Я Есенин, — сказал он. — Я тоже пишу стихи».

С неохотой я попросил его прочесть что-нибудь… Возможно потому, что я ожидал услышать скучные, слабые, неумелые строки, я был просто потрясен, в полном смысле этого слова, тем свежим запахом травы, который я словно ощутил в этом душном зале…

Я стал внимательно наблюдать за Есениным. Я хотел понять, знал ли он, каким огромным талантом обладал. У него был очень спокойный, скромный вид… Было похоже, что он не знал себе истинную цену. Но это только так казалось, пока вы не видели его глаз. Стоило лишь встретиться с ним взглядом, его секрет выплывал наружу: в его глазах плясали чертики. Ноздри его раздувались. Он уже почувствовал запах славы и уже рвался вперед. Его скромность служила неким покровом, под которым был жаждущий, ненасытный, рвущийся к славе человек, желающий всех завоевать своими стихами, покорить, подавить»⁵.

Ивнев также вспоминает обезоруживающую, невинную улыбку Есенина, которая просто не позволяла его друзьям сохранять серьезность, когда они упрекали его за громкое пение неприличных песен. («Хорошо, а можно, я спою то же самое потише?») Другие друзья поэта отмечали его приятную мальчишескую внешность и голубые, «васильковые» глаза. Мало кто оставался равнодушным к молодости, очарованию и могучему таланту, так счастливо сочетавшимся в нем.