Айседора: Портрет женщины и актрисы

С недавнего времени я являюсь вашим искренним почитателем (будучи вообще почитателем классического искусства Греции) и надеюсь, что получу наконец возможность познакомиться с вами лично. Как автор «Антропологии», я был бы рад увидеть ваши гармоничные движения как величайшее творение природы!

Весь месяц я буду находиться в «Парк-отеле». А в середине апреля вернусь в Йену. В качестве ответного подарка я посылаю вам мою фотографию. Напишите, пожалуйста, где вы будете в мае, и дайте мне знать, хотите ли вы иметь какую-нибудь из моих работ. С благодарностью и наилучшими пожеланиями успеха в вашей реформаторской деятельности, остаюсь ваш искренний поклонник —

Эрнст Геккель».

Она поспешила ответить:

«Дорогой. Мастер.

Я считаю большой честью для себя получить ваш ответ. Я перечитывала ваше прекрасное письмо много раз и все не могла поверить, что вы, дорогой Мастер, могли так написать мне. Я только что вернулась с моего выступления в филармонии и сейчас, в тиши комнаты, думаю о вас. О вашей удивительной работе, о вашем большом сердце, которое вы отдали на службу человечеству… С каким удовольствием я бы станцевала для вас! Летом я поеду в Байрейт и могу заглянуть в Йену, чтобы станцевать для вас на открытом воздухе, возможно под деревьями. Но, боюсь, мой танец — слишком бедное средство, чтобы выразить всю мою любовь и мое уважение к вам… А теперь пора ложиться спать, ведь завтра мне предстоит поездка в Ганновер, Любек, Гамбург и так далее, а потом в Париж.

Спокойной ночи, дорогой Мастер. Ваша

Айседора Дункан»⁷.

С Геккелем, чье письмо вызвало у Айседоры удивление и огромную благодарность, она встретилась позже. С людьми просто известными или преуспевающими Айседора была на равных, но перед теми, кого считала великими, танцовщица чувствовала непреодолимую робость. Это объяснялось ее вечными сомнениями в том, хватит ли ей таланта, чтобы выполнить ту высокую задачу, которую она поставила перед собой⁸. И вдруг, несмотря на все ее неудачи, блестящий и мудрый Геккель обращается к ней «моя обожаемая актриса» и высказывает пожелание встретиться!

Как Айседора упомянула в письме к Геккелю, она собиралась провести лето в Байрейте. Это решение было продиктовано полученным в прошлом августе письмом от Козимы Вагнер, которая приглашала ее принять участие в ежегодном представлении «Тангейзера»⁹. Такого рода признание было очень лестным для танцовщицы, тем более что Айседора восхищалась вдовой Вагнера. «Я никогда не встречала женщину, — писала она позже, — которая потрясла бы меня такой яркой интеллектуальностью, как Козима Вагнер. Она была рослой, стройной, с прекрасными глазами, со слегка крупным для женщины носом и высоким, умным лбом. Она была весьма сведуща в философии и знала наизусть каждую ноту и музыкальную фразу маэстро»¹⁰. Айседора, скорее всего, видела в Козиме бунтарку вроде себя, чьи взгляды стали законом для значительной части общества. Борец за права женщин и в искусстве, и в любви — разве она не оставила своего мужа ради Вагнера? — Козима держала в благоговейном страхе своих клеветников. Айседора смотрела на нее с почтительностью, как на пример для подражания.