Айвазовский

«Сотворение мира. Хаос» — необычная по замыслу картина: морскую бурю озаряет сверкающий свет кометы. Очертания этого свечения, которое словно прорывается сквозь низко нависшие тучи, напоминает силуэт Творца мира. Вдохновенное творение художника не осталось незамеченным, более того — получило высочайшую оценку: папа римский Григорий XVI решил приобрести его для своего собрания. Но маринист ответил понтифику, что не может позволить себе взять гонорар, и тогда из рук главы католической церкви получил золотую медаль. Благодаря столь высокой оценке картина Айвазовского была включена в коллекцию Ватикана, где находятся лучшие из лучших произведения мирового искусства. С таким грандиозным успехом И. К. Айвазовского в шутливой форме поздравил Н. В. Гоголь: «Исполать тебе, Ваня! Пришел ты, маленький человек, с берегов Невы в Рим и сразу поднял „Хаос“ в Ватикане!»[103] М. И. Скотти посвятил знаменательному событию акварельную композицию несколько ироничного характера — «У Папы Римского», в которой сразу же узнается и коленопреклоненный Айвазовский перед понтификом, и его уже ставшая знаменитой картина. В акварельной композиции показаны пятеро художников России, пенсионеров Императорской академии художеств, удостоенных высочайшей чести — благословения понтифика. Среди них — Иосиф Габерцеттель, долго состоявший членом русской колонии в Риме, а также поляк Ксаверий Каневский, архитектор Александр Кудинов и стипендиат Черноморского казачьего войска Иван Черник. Но внимание папы римского обращено не на них, а на молодого Айвазовского, который почтительно указывает главе Ватикана на свое полотно «Сотворение мира. Хаос», в широкой золоченой раме установленное рядом на мольберте.

Исключительный успех феодосийца в Италии многим не давал покоя. Даже отношение его друга М. И. Скотти, отраженное в акварельной композиции, весьма неоднозначно. Что доминирует в иронии его характеристики, близкой к шаржу, — радость за друга или ревность к его славе? Пейзажист показан в акварельной композиции коленопреклоненным, в подобострастной позе, с соответствующим выражением лица. Многие члены русской колонии в Риме явно завидовали Ивану Айвазовскому, Скотти, судя по всему, не стал исключением, то же можно сказать и о братьях Г. Г. и Н. Г. Чернецовых[104], в своих «Записках» порицавших мариниста за «высокомерие, саморекламу и напористость»[105].

Акварель М. И. Скотти, своеобразно иллюстрирующая памятное событие, происходит из альбома «Рисунков русских художников в Риме» (1843, ГТГ), названного А. Н. Бенуа «баловством на бумаге». Альбом создавался коллективно тремя авторами: архитектором Н. Л. Бенуа, живописцами и друзьями мариниста В. И. Штернбергом и М. И. Скотти — и был преподнесен П. А. Кривцову, начальнику русских художников в Риме, когда он возвращался в Санкт-Петербург. Рисунки отличались явно шутливым характером и рассказывали о событиях из жизни академических пенсионеров 1840-х годов.

Графический лист, исполненный Скотти, передает и торжественную официальную церемонию приема российских художников папой римским, и портреты молодых пенсионеров, и бытовые сценки, к тому же дополненные комическими стихами скульптора Н. А. Рамазанова и архитектора А. И. Резанова. Михаил Скотти еще раз обратился к мимолетному отображению Айвазовского в групповой композиции «Русские художники на форо Романо» (1842, Национальный художественный музей, Республика Беларусь), где стаффажная фигура мариниста едва различима на втором плане, среди античных колонн руинированных сооружений.

Также часто, но значительно более доброжелательно изображал Айвазовского в быстрых набросках В. И. Штернберг, его самый близкий друг в годы юности. Его графические зарисовки портретны, не лишены доли легкой иронии, свойственной самому портретируемому. Так, однажды маринист писал о себе А. Р. Томилову: «…прошу не забыть смешного крымчака»[106]. Василий Штернберг изобразил своего друга в акварели «Айвазовский в костюме тореадора» (1843, НКГА), в графическом наброске «Художники Л. Х. Фрикке, И. К. Айвазовский и А. А. Иванов» (ГРМ). При достаточно быстром, обобщенном решении эти произведения позволяют составить представление о внешнем образе молодого успешного живописца, дают возможность судить и о его обоснованно высокой самооценке, уверенности в своих силах и целеустремленности. Эти качества Ивану Айвазовскому удалось сохранить на всю жизнь, что во многом определяло его творческие достижения.

Сам Иван Айвазовский в письме В. И. Григоровичу рассказывает о своем успехе и работе других отечественных художников в Италии: