Айвенго (Ivanhoe)

Well hast thou spoken, Sir Knight,-until the God of Jacob shall raise up for his chosen people a second Gideon, or a new Maccabeus, it ill beseemeth the Jewish damsel to speak of battle or of war."	Правду ты сказал, сэр рыцарь: доколе бог Иакова не явит из среды своего избранного народа нового Г едеона или Маккавея, не подобает еврейской девушке толковать о сражениях и о войне.
The high-minded maiden concluded the argument in a tone of sorrow, which deeply expressed her sense of the degradation of her people, embittered perhaps by the idea that Ivanhoe considered her as one not entitled to interfere in a case of honour, and incapable of entertaining or expressing sentiments of honour and generosity.	Г ордая девушка произнесла последние слова таким печальным тоном, который ясно показывал, как глубоко она чувствует унижение своего народа. Быть может, к этому чувству примешивалось еще горькое сознание, что Айвенго считает ее чуждой вопросам чести и не способной ни питать в своей душе высокие чувства, ни высказывать их.
"How little he knows this bosom," she said, "to imagine that cowardice or meanness of soul must needs be its guests, because I have censured the fantastic chivalry of the Nazarenes!	"Как мало он меня знает, - подумала про себя Ревекка, - если воображает, что в моей душе живут лишь трусость и низость, раз я себе позволила неодобрительно отозваться о рыцарстве назареян!
Would to heaven that the shedding of mine own blood, drop by drop, could redeem the captivity of Judah!	Как бы я была счастлива, если бы богу было угодно источить всю мою кровь по капле, чтобы вывести из плена колено Иудино!
Nay, would to God it could avail to set free my father, and this his benefactor, from the chains of the oppressor!	Да что я говорю! Хотя бы этой ценой господь позволил мне освободить моего отца и его благодетеля из оков притеснителей.
The proud Christian should then see whether the daughter of God's chosen people dared not to die as bravely as the vainest Nazarene maiden, that boasts her descent from some petty chieftain of the rude and frozen north!"	Тогда эти высокомерные христиане увидели бы, что дочь избранного богом народа умирает так же храбро, как и любая из суетных назарейских девушек, хвастающихся происхождением от какого-нибудь мелкого вождя с дикого, холодного Севера!"
She then looked towards the couch of the wounded knight.	Она посмотрела на раненого рыцаря и проговорила про себя:
"He sleeps," she said; "nature exhausted by sufferance and the waste of spirits, his wearied frame embraces the first moment of temporary relaxation to sink into slumber.	"Он спит! Истомленный ранами и душевной тревогой, воспользовался минутой затишья, чтобы погрузиться в сон.