Айза

Это означало начать все заново, восстать из пепла, докопаться до самых своих корней и нащупать точку опоры, которой им не хватало с того момента, когда «Волчий остров» пошел ко дну, увлекая за собой Абелая Пердомо, который до того был неоспоримым главой семьи.

На закате, когда на несколько мгновений переменился ветер и солнце, поливавшее огнем равнину, устроило себе передышку на ночь, Асдрубаль уселся на ступеньку крыльца недалеко от деда, хотя и не мог его видеть, и погладил руку матери, стоявшей рядом.

— Это будет замечательный корабль, — сказал он, не сводя взгляда с бревна, которое словно было наделено собственной жизнью. — Корабль, способный пересечь океан, возвращаясь на Лансароте.

Аурелия вспомнила, как они с мужем занимались любовью прямо у штурвала «Волчьего острова», когда во время их свадебного путешествия он повез ее ловить рыбу к берегам Мавра, и кивнула в знак согласия, гладя курчавые волосы сына.

— Очень красивый! — сказала она. — Самый красивый корабль, который когда-либо был построен в сердце венесуэльских льянос.

~~~

Пыль стала еще плотнее, потому что огромная туча, поднимавшаяся к небу, двигалась против ветра. Это было совершенно необъяснимое явление, только они его не замечали, пока Селесте не прекратила работу — она забивала длинные гвозди, чтобы закрепить кровлю навеса, — и с вершины лестницы не указала на юг.

— Что там такое, Акилес? — спросила она. — Похоже на скот.

Старик управляющий прищурился, вглядываясь в даль, и наконец подтвердил хриплым голосом:

— Это скот, детка. Или я мало что смыслю в быках, или сюда направляется по меньшей мере три тысячи животных.

— А что делают три тысячи голов на моих землях? У нас здесь никогда столько не было.

— Может, они следуют мимо, — встрял в разговор Себастьян.

— Мимо? — удивилась льянеро. — Даже самому глупому похитителю скота не придет в голову перегонять быков по саванне в такую сушь и пыль. Стоит только зазеваться, и они разбредутся кто куда, и у него не будет другого выхода, кроме как отправиться на поиски немногих оставшихся аж в Колумбию. — Селесте бросила взгляд на Акилеса Анайю и махнула молотком вдаль: — Дуй туда и скажи тому, кто бы это ни был, чтобы сворачивал на запад.

Не прошло и трех минут, как старик оседлал лошадь и поскакал галопом. В тот же момент всадник, который был направляющим, в свою очередь отделился от стада и помчался ему навстречу на огромном мраморном коне.

Они остановились друг против друга, и, когда их лошади перестали выделывать вольты, управляющий «Кунагуаро» широким жестом обвел массу животных, продолжавших свое медленное наступление.

— Куда ты направляешься со всем этим? — поинтересовался он.

Рамиро Галеон, державший руку около рукоятки тяжелого револьвера, который он намеренно выставил на обозрение, тряхнул головой и при этом снял широкополую шляпу, чтобы отереть рукавом пот со лба.

— Сам видишь! — спокойно ответил он. — Перегоняем этих бычков к дому.

— К дому?

— Я же тебе сказал: к дому, — весело рассмеялся Рамиро. — Мы с братьями остановимся вот здесь, где кончается ковыль, а ты передашь послание красотке. — Он сделал паузу, пытаясь придать больше веса своим словам, и, достав из кармана своей пропитанной потом рубашки толстую гаванскую сигару, присовокупил: — Если за то время, что я буду курить эту сигару, она не изъявит готовность выйти замуж за моего хозяина, скот у нас начнет разбегаться, а тебе известно, что стоит этим тварям побежать, и они все разнесут, щепки на щепке не оставят. А тех, кто окажется среди них, раздавят, словно перезрелый фрукт.

Акилес Анайя дернулся было к винтовке, однако косоглазый его опередил, выхватив револьвер и наставив ему на грудь.

— Не вынуждай меня убивать тебя раньше времени, старик! — сказал он. — Тебе незачем кипятиться, для этого нет причин. У дона Кандидо благие намерения. Впервые в жизни этот чокнутый — мой хозяин — пожелал обвенчаться в церкви, а поскольку добром не вышло и ты не дал ему возможности поухаживать за невестой, как положено жениху, он приказал мне собрать коров и увезти девушку силой. — Рамиро достал спички и, прикрывшись от ветра шляпой, зажег сигару, втягивая в себя дым. — У нее будет все, что требуется: и белое платье, и венчание со священником. — Он вновь надел шляпу. — О чем еще может мечтать нищая испашка, у которой ни кола ни двора?

Акилес Анайя поднял взгляд и устремил его за спину собеседника — на неумолимо приближавшееся стадо. До него уже долетало пение погонщиков, которые старались успокоить скотину, потому что жара, жажда и в особенности пыль, которую ветер постоянно гнал навстречу, выводили ее из себя.

Никто — если только он не был решительно настроен привести в действие свою угрозу — не взял бы на себя труд согнать в стадо такое количество животных со всех концов бескрайнего имения «Моррокой», чтобы отправиться с ними в саванну, рискуя тем, что в любой момент эти полудикие, уже сами по себе агрессивные, а теперь еще и напуганные быки надумают броситься кто куда, обратившись в безудержный бег, не дав своим погонщикам времени унести ноги.