Айза

Он насчитал четыре пастуха в тылу: это были четверо из пяти оставшихся в живых братьев косоглазого, четверо угонщиков, чьи грабежи, преступления и злодеяния можно было перечислять до бесконечности.

— Не хватает Гойо! — сказал он единственное, что пришло ему в голову. — Не хватает Гойо, потому что тому не понадобилось бы столько коров. Он ведь самый крутой. — Заметив, что на собеседника его речи как будто не производят впечатления, добавил: — Так низко пали Галеоны! Боже праведный! Клянусь своим тайтой, перевелись мужчины у нас в саванне. Пятерых рогоносцев уже недостаточно, чтобы умыкнуть невесту. Им необходимо спрятаться за тремя тысячами других.

— Моя сигара заканчивается, старик, — не изменив тона, заметил Рамиро Галеон, подняв руку, — и я тебе обещаю, что, если ты вынудишь меня погнать быков вперед, я не оставлю свидетелей. Когда придет полиция, у нее не будет другого выхода, кроме как согласиться с тем, что бычки разбежались сами и, к несчастью, вздумали пройти там, где находились христиане. — Он сделал паузу, чтобы глубоко вдохнуть дым сигары. — К сожалению, такие происшествия — обычное дело в саванне в это время года.

Управляющий «Кунагуаро» собирался что-то сказать, но заметил, что первые животные оказались уже в каких-нибудь двухстах метрах и продолжали двигаться вперед, словно огромный грейдер, оставляющий за собой только взрытую землю и густое облако пыли, в котором иногда исчезали даже всадники. Внезапно он принял решение и, развернув свою кобылу, поскакал к дому, на крыльце которого его ждали Селесте Баэс и все Пердомо Вглубьморя.

— Что происходит? — нетерпеливо спросила льянеро. — Кто это такие?

— Галеоны, хозяйка, — ответил старик. — Если Айза не выйдет замуж за Кандидо, они выпустят на нас скотину. — Он соскочил с лошади и ударил по ближайшей свае: они удерживали жилище на расстоянии немногим больше полутора метров от земли. — Этим столбам уже много лет, детка, — добавил он. — Им не устоять перед таким напором.

— Гойо с ними?

— Нет. Гойо, слава богу, нет.

— Ну, тогда они не осмелятся, — воскликнула льянера. — Это всего лишь бравада.

— Я бы не был так уверен, — сказал старик. — Будь это пеоны, я бы так и подумал, но ведь никто не приглашает Галеонов, чтобы разыграть спектакль. Эти слов на ветер не бросают, зная, что, если они не приведут в действие угрозу, Гойо сдерет с них шкуру. Нет! — убежденно заключил он. — Это не бравада. Надо что-то поскорее предпринять — или нас затопчут.

— Мы успеем спастись?

— Каким образом?

— На машине.

— Не говорите глупостей! Прежде чем вы отъедете, нам продырявят шкуру. Эти мерзавцы — отменные стрелки, им хватит духу, чтобы открыть огонь при первой же возможности. Поглядите-ка! Поглядите, они за нами наблюдают!

Действительно, стадо остановилось ближе чем в семистах метрах, и, пока Рамиро Галеон следил за ними с помощью тяжелого бинокля, его четверо братьев продолжали разъезжать среди коров, негромко напевая и посвистывая, цокая языком и отпуская успокаивающие животных фразы.

— Войдем в дом! — предложила Селесте Баэс. — А то, боюсь, этот кривоглазый черт способен читать по губам. Я его повешу! — в сердцах воскликнула она. — Я не успокоюсь, пока не увижу, что он болтается на сейбе! Он и его братья! — Уже в столовой она приблизилась к окну и вновь взглянула на всадников. — А еще вздерну эту сволочь — моего кузена. — Женщина с силой хлопнула рукой по столу так, что подпрыгнула стоявшая на нем ваза. — Как он смеет так со мной поступать? С одной из Баэсов?

— Ладно, — вмешался Асдрубаль, внешне казавшийся невозмутимым. — Сейчас не время обдумывать месть, надо искать выход… — Он повернулся к старику и спокойно спросил: — Что мы можем сделать?

— Стрелять, — ответил льянеро. — Если мы поднимем достаточно шума, то, возможно, нам удастся заставить скотину свернуть с пути. А как только опасность минует и животные спустятся по берегу реки, настанет время расквитаться с Галеонами.

— Галеонов пятеро, — уточнила Аурелия. — И насколько я поняла, они привыкли убивать. Чего вы думаете добиться?

— Не знаю, чего мы добьемся, — ответила Селесте Баэс. — Знаю только, чего они не добьются: они не увезут Айзу. Если они полагают, что могут пригнать несколько коров и навязать нам свою волю, они ошибаются. Мы, Баэсы, никогда не уступали давлению.

— Сейчас речь не о Баэсах, Амадо или Галеонах, — заметил Себастьян. — Время уходит, а нам надо принять решение. Или мы попытаемся спастись бегством, или запремся в доме, а дальше как Богу будет угодно. — Он обратился к Акилесу Анайе: — Вы уверены, что столбы не выдержат?

— Они стоят уже почти сто лет, и, хотя они из парагуатана и прочно врыты, стоит только туше в семьсот килограммов на них навалиться, они треснут, потому что ты себе не представляешь, что это за силища — испуганный бык. А если столбы не выдержат и дом рухнет, того, кого не придавят потолочные балки, затопчет стадо.

— Должен же быть другой выход.

— Какой, мама?

— Не знаю, но у меня в голове не укладывается, что в тысяча девятьсот пятидесятом году кто-то может пригнать впереди себя коров и навязать свою волю.