Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ)

Но знаете, для кого еще характерны все ранее перечисленные достоинства и недостатки? Абсолютно всем, независимо от расы. Разве оборотни не могут бы настоящими ублюдками, а потом поменять свое отношение к миру? Разве смертные, всю жизнь жившие порядочно, не могут после гибели близкого человека или по другой причине зачерстветь? Наш правитель, князь Катрей Аминтор, всю свою вампирскую жизнь был настоящим убийцей, безжалостным, безразличным к чувствам окружающих. И что он делает сейчас? Помимо создания нового государства, он бесконечно любит свою супругу и их сына. Стал примерным семьянином. Или взять стаабского правителя: в первые годы правления он считался одним из самых справедливых королей. Огромные перспективы, всеобщая любовь и уважение — и что под конец? Последние пять или около того лет он только и делал, что присоединял к своему королевству новые земли, по большей части кровью. Теперь Дагмар Флегонт запомнится как один из самых жестоких и кровожадных правителей Стааба.

Так что это нормально — меняться. Становиться лучше или хуже. И обвинять темных в том, что они поддаются негативным эмоциям, когда весь мир против них… как минимум нечестно, — замолчав на некоторое время, я внимательно осмотрела лица светлых магов и закончила с теплой улыбкой: — В наше время стыдно идти на поводу у предрассудков. Давайте сосредоточимся не на различиях, а на сходствах.

Студенты выглядели ошарашенными или задумчивыми. Видно было, что на них моя речь подействовала. Неудивительно, ведь молодые, неокрепшие умы гораздо спокойнее переживают изменения и готовы пересмотреть свои взгляды на мир. С преподавателями дела обстояли сложнее: все лица старше сорока лет, которые я нашла среди толпы, выглядели довольно кисло, если не пренебрежительно. Но ничего, им придется смириться с новой политикой.

Вот чего я не ожидала, так это того, что сначала одна молодая девушка хлопнула в ладоши, за ней повторил кто-то еще, и вскоре почти вся аудитория аплодировала. Это оказалось неожиданно приятно, и победная улыбка не желала исчезать с моих губ. Да, меня услышали! Конечно, светлые не пойдут тут же мириться с темными, но это хороший шаг.

Аплодисменты стихли, когда Эрриан шагнул вперед, взял меня за руку — вот так просто, совершенно не стесняясь тысячи глаз, и — произнес:

— Великолепные слова! Я поддерживаю ректора Маринер в ее предложении. Именно поэтому я пригласил ее и всех студентов Темной академии на зимний бал.

Эта новость удивила студентов, но уже не шокировала. Подобной новости следовало бы ожидать после моей пламенной речи.

Вчерашнее разочарование исчезло, оставив внутри теплую благодарность за поддержку. Вместе мы сможем прекратить вражду академий и сделать мир — или хотя бы Вандею — чуточку лучше.

***

После выступления у светлых прошла неделя. На волне вдохновения подобную лекцию я провела со своими студентами. Они отреагировали более бурно, но особых протестов не возникло. А вот с преподавателями было сложнее: тот же профессор Нерибас несколько пытался переубедить меня, с каждой встречей действуя все наглее. Постепенно и я закипала. Мысль уволить его не была такой уж ужасной.

Эйфория от первого шага в примирении академий прошла. Учебные будни, насыщенные лекции у первого курса, подготовка ко встрече с Авениром забирали все время. Особенно последнее.

Авенир должен был прилететь не один, а с несколькими драконами. Подопытными, как бы странно это ни звучало. Правда, я сомневалась, что они понадобятся на данном этапе исследования.

Прибытие Авенира трудно было не заметить. Появление трех громадных, размером с карету, если не больше, летающих ящеров над городом трудно пропустить. Особенно когда один из них издал громоподобный рык и выплюнул огонь из пасти.

— Дрейк, — усмехнулся Ингвар. Он стоял рядом со мной, встречая своих собратьев. — Не мог не выделиться.

Драконы спланировали и опустились на землю, в последний момент оборачиваясь.

Я и Ингвар стояли около ворот, на самой границе защитного купола, Авенир и два незнакомых дракона приземлились метрах в трехстах от нас. Так что у меня было время спросить у Ингвара:

— Все драконы способны наколдовать себе одежду?

— Это не созданная магией одежда, — возразил Ингвар. — Та же самая, которая была одета до оборота. Во время превращения в дракона она остается… ну, не знаю, в магическом кармане, что ли. Это сложно объяснить, просто есть понимание, инстинкт, тот же самый, который помогает нам изрыгать пламя из пасти.

А вот волки-оборотни во время превращения рвут на себе одежду, а потом щеголяют голой задницей, если рядом не найдется, чем прикрыться. Значительное отличие.

Пока я об этом раздумывала, драконы приблизились к нам. Авенир широко улыбнулся и обнял сына, хлопая его по спине. Два других дракона поклонились Ингвару и мне.

— Ректор Маринер, рад снова вас видеть, — кивнул Авенир. — Это мои подданные, Дрейк и Кристоф.

— Вы, должно быть, устали с дороги, — улыбнулась я. — Для каждого из вас приготовлена комната, в которой можно привести себя в порядок и передохнуть.