Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ)

Пушистый снег едва слышно скрипел под сапогами, и этот ритмичный звук немного успокоил. Конечно, Себастьяну незачем мне вредить, даже если бы он помнил о прошлом. Ничего такого ужасного я не совершила, ему не за что меня ненавидеть. За прошлые поступки только я могу себя ненавидеть, что пошла на поводу матери.

Да, скорее всего, я просто себя накручиваю.

— Эй, — тихо проговорил Эрриан, касаясь моей руки. — Не волнуйся, все будет хорошо.

Я слабо улыбнулась, благодаря за поддержку. На большее сил не хватило.

— Вчера вечером меня нашел Дерек, — начала я.

— Дерек? — нахмурился Эрриан.

— Ну, светлый, который подрался с темным студентом на городских соревнованиях.

— Да я помню, кто это. Просто не могу понять, с чего бы это он искал тебя.

— Все очень просто, — улыбнулась я. — Он хотел извиниться передо мной еще раз, уже более искренне, за грубые слова.

Эрриан тут же мотнул головой:

— Это не я его заставил!

— Верю. Я даже знаю, что помогло ему по-другому взглянуть на темных. Точнее, кто.

Поймав мой хитрый взгляд, он высоко вскинул брови.

— Пожалуйста, не говори, что Дерек влюбился в тебя! — воскликнул Эрриан. — Неужели у меня появился соперник?

— Что? Нет! — весело рассмеялась я, качая головой. — Себастьян, о чем ты думаешь! Я попросила очень дружелюбную первокурсницу показать ему жизнь в Темной академии. Видимо, он проникся.

Поднеся мою руку к своему лицу, Эрриан поцеловал тыльную сторону ладони, игнорируя кожаные перчатки, и мягко протянул:

— А ты, оказывается, сводница.

Щеки покраснели. От мороза, конечно. От чего еще?

— Буду рада, если они начнут встречаться и покажут обеим академиям, что это возможно.

— Уверен, после общего зимнего бала отношения наладятся, — улыбаясь, проговорил Эрриан.

Именно для нас с ним это значило намного больше, чем простое примирение академий. Договор, который я заключила по глупости. Обещание сказать, хочу ли я продолжать быть с Себастьяном… Похоже, он был уверен в положительном ответе. Или же просто успешно скрывал сомнения за широкой улыбкой.

Однако я не знала, что будет дальше. Не знала, каким будет мой ответ… Да, безусловно, Эрриан постепенно покорял меня, словно крепость. Делал осторожные (а иногда и не очень) шаги, чтобы сблизиться. И я позволяла это. Чаще всего из-за глухой тоски в сердце, из-за желания почувствовать, что я не одинока, что кто-то меня ценит. Как оказалось, это очень теплое чувство. Заледеневшее, казалось бы, сердце вновь начинал таять, но я не могла сказать, хорошо это или плохо.

Потому что все еще склонялась к отрицательному ответу на главный вопрос Себастьяна.

Почему? Страшно. Что опять будет больно, обидно. Очень вероятно, что он также быстро остынет, а как мне потом собирать свое сердце? Или еще хуже — Себастьян все-таки вспомнит, и нам придется поговорить об этом. Может быть, он разочаруется, когда поймет, что уже использовал меня. Или захочет сделать это вновь, а потом бросить. Отомстить за то, что тогда я ушла раньше, чем он наигрался.

— Ты опять витаешь в облаках, — протянул Эрриан, напоминая о себе.

Я провела рукой по щеке и посмотрела на серое небо.

— Знаешь, у меня что-то нет настроения сегодня гулять, — сказала я, не поворачиваясь к нему. — Ничего, если мы встретимся в следующий раз?

— Конечно, Рейвен, — легко согласился Эрриан, — но я провожу тебя до академии, не против? На всякий случай.

***

— Что это? — переспросила я, хотя понимала, что за лист держу в руках.

Том растерянно пожал плечами. Он старательно отводил глаза, понимая, что разозлить меня сейчас может любая мелочь.

— Я сам узнал об этом, лишь когда Берта передала вам письмо, — признался он.

Я глубоко вздохнула, стараясь сдержать ярость. Опустила глаза и еще раз пробежалась по изящным строчкам.

— Значит, до сведения моего они доводят, — процедила я, сжимая руки в кулаки. Мятое письмо загорелось синим пламенем и пеплом опустилось на ковер. Посмотрев на Тома, прищурилась и выплюнула: — Ну и кто же из преподавателей выражает сомнения в моей компетентности, а?!

Том еще раз опасливо пожал плечами:

— Вы же знаете, ректор Маринер, что жалобы в Совет Вандеи практически всегда рассматриваются анонимно. Кто донес Совету, известно только Совету.

— Нечего доносить! — воскликнула я, но, резко выдохнув, взяла себя в руки. — Ничего компрометирующего я не делала. То, что некоторые работники академии недовольны… как там было написано?.. «невыгодными союзами с неприемлемыми целями, основанными на моей личной приязни»… Идиотская формулировка!

— Ну как-то же они должны были обозначить то, что вы пытаетесь наладить отношения со светлыми, — усмехнулся Том. — Причем чтобы звучало это аморально.

— Но звучит глупо, — мотнула головой я и нахмурилась. — Тем не менее, если Совет прислал мне предупредительное письмо, то вскоре стоит ждать проверку. Проследи, чтобы все документы были в порядке. Я присмотрю за студентами и преподавателями.