Академия

— Оперативно… — пробормотала я и снова затолкала все терзающие сердце чувства в самые далекие закрома сознания. — Шерия, как ты спаслась? Я видела браслет…

Я осеклась, не стала говорить — где именно его видела.

— Родителей больше нет, — девушка отвела взгляд и сглотнула. — Мама… я отдала браслет ей накануне. Мы боялись, что из-за него на меня могут напасть, да и спрятать где-то в доме не могли, сами понимаете. Да и не важно это уже. Теперь мы с братом сами по себе. Если он…

Она не стала продолжать, но я поняла. Скорее всего, мальчуган, в силу юного возраста, пострадал слишком сильно.

— Где он? — спросила я и осмотрела рекреацию. Навскидку можно было бы предположить, что тут сотня лежачих раненых. Хотя Бэр говорил, что в Курце удалось спасти лишь тридцать четыре.

— Среди тяжелораненых, в соседней рекреации. С ними разбираются наши лекари.

— Проводите меня, пожалуйста.

Я ободряюще пожала растерянной Шерии руку и направилась вслед за Бэром. Он провел меня сквозь рекреацию, к двери, расположившейся в противоположной от входа стороне. Через полминуты мы уже были внутри. Куда меньшее помещение с небольшим оконным проемом, сквозь который задувал легкий ветерок. На импровизированных кроватях лежали четверо, вокруг них хлопотали два лекаря — парень и девушка, совсем юные, мои ровесники. Накладывали компрессы, сдабривали их порцией магии, остужали тела специальными мазями…

В ноздри почти сразу ворвался отвратительный запах гниющей плоти, закружилась голова.

— Помогите мне, — мысленно шепнула я, краем сознания касаясь внутренних потоков. Выдохнула в тот же момент, вновь выпуская их на волю. Подошла к кровати, расположившейся ближе всего к входу (определить, где именно расположился брат Шерии, было затруднительно из-за внешнего вида тел. Да и так ли важно, учитывая, что я планировала помочь всем?).

Присела рядом с покалеченным человеком и закрыла глаза. Растворилась в своих вихрях, направляясь к мутно-зеленым, расположившимся рядом. Часть потоков пострадавшего… словно выгорела. Безжизненными кляксами расползлась внутри тела. Сердце сжало болезненное чувство, словно я наблюдала за тем, как умирало что-то чистое, что-то совершенное.

Выпустила потоки, и те ласковыми щупальцами обвили мутно-зеленых «инвалидов», насыщая их своей энергией. Легкое зеленоватое свечение появилось не сразу, но дыхание пострадавшего выровнялось в тот самый миг, когда его потоки налились необходимой силой.

То же самое я проделала и с остальными. Не знаю, сколько я потратила времени, но под конец я почувствовала себя выжатой, словно мягкая морская губка, которая сутки провела на суше.

— Ева, вам надо отдохнуть, — шепнул Бэр, когда я закончила с последним и, пошатываясь, встала на ноги. — Вы потратили слишком много…

— Риски миновали? — я обратилась уже к лекарям, парню и девушке.

— Теперь осталось залечить только раны, — выдохнул парень. — С этим мы легко справимся. Но как вы?..

— Потом, хорошо? — я нашла в себе силы улыбнуться. Я не знала, стоит ли мне делиться тем пониманием магической сути, что мне открылась. Не посеет ли это хаос? Не вложит ли в руки недоброжелателей такое сильное оружие? Да и смогут ли остальные, так, с ходу, научиться без использования магических формул обращаться с потоками?

— Бэр, раздобудьте мне, пожалуйста, какое-нибудь бодрящее зелье, — шепнула я, когда мы направились в общую лекарскую рекреацию. — А я пока пойду освобождать семейный подряд Леноблей.

— Ева, вам бы отдохнуть… — спокойно повторил Бэр, но я мотнула головой.

— Я справлюсь.

ГЛАВА 16 О подслушанных разговорах и выборе

Когда я подошла к двери и уже хотела выпустить потоки, чтобы снять чары, услышала приглушенные голоса. И если бы там не прозвучало мое имя, тот тут же дала бы о себе знать, но… теперь не могла отказать себе в удовольствии немного «погреть уши».

— Сперва я хотел использовать Евалию. Мне казалось, что если мы перейдем на более тесный уровень общения, то я с легкостью смогу убедить ее перейти на нашу сторону, — говорил Ворон. — Сам понимаешь, вторая принцесса королевства могла стать довольно успешным символом восстания, да и ее бы поддержали куда более охотно, чем сына повешенного узурпатора. Особенно учитывая отношение аристократов к ее сестричке. А потом… потом я как-то…

— Увлекся? — глухо, но спокойно поинтересовался Натаниэль.

— Наверное, — я представила, как Ворон пожимает плечами. — Она с таким интересом изучала все новое, что мне оставалось только наблюдать и помогать. К тому же она оказалась умнее, чем я подумал сначала. Я даже не знал, как правильнее подступиться со своим предложением.

— Ты всерьез делал ставку на то, что если она в тебя влюбится, то пойдет против семьи?

— Думал.

— Баст, она же принцесса, — мне послышалась в тоне Натана горечь. — Мне кажется, им вообще не объясняют, что такое чувства. Если брак, то исключительно по расчету. Если влюбленность, то только по наводке родителей. Ева смутно понимает значение слова «чувства».