Академия

Между ребятами разгорелся жаркий спор. Они, совершенно забыв про меня и Содера, с пылом рассказывали друг другу, кого из практикующих репетиторов следует считать хорошим, а кого нет. Очень быстро они перешли к описаниям заданий, которые им приходилось решать, и с которыми, по мнению их наставников, они должны были столкнуться на вступительных экзаменах. Мы с Содером обменялись многозначительными взглядами. Невероятно, но наши новые знакомые, увлеченные спором, чуть ли не с пеной у рта оглашали невероятно ценную информацию, которую, спроси их напрямую, отказались бы продать даже за деньги. Зачем давать знания потенциальным конкурентам за желанные места в Академии?

Американец тут проявил себя настоящим талантом ведения разговора, время от времени подкидывая новый вопрос, от которого спор разгорался с новой силой. Мне оставалось только слушать и запоминать.

— Прошлогодние абитуриенты столкнулись с быстрым счетом, — с упоением говорил Хантердей. — Вот такая задача была. В помещении было пятнадцать детей. Взрослых было еще два раза по столько же. Сколько всего людей было в помещении?

За столом повисло молчание.

— Ого, — наконец, произнес Насри. — Это надо на десятки раскладывать. И на полудесятки. Сложно. Мой репетитор решал такие задания быстрее, чем белка разгрызает орешек, но я их так и не освоил. Мне легче черточками на песке считать.

Я благополучно скрыл свое удивление за приклеенной к лицу улыбкой. Тут не изобрели умножение? Получается, да. Иначе абитуриенты обязаны были ее знать.

К сожалению, дальнейшую беседу прервал звонок, призвавший абитуриентов пройти на площадь Академии. Там мы обнаружили двести столов, выставленных в пять ровных рядов. На каждом столе стояла чернильница с пером, и лежали листки желтой бумаги.

Первый экзамен в новом мире. Я был уверен, что без труда решу все задания, но все равно чувствовал дрожь в коленях.

— Сдаем листки последними, — шепотом сказал Содер, и двинулся к ближайшему столу.

Я сделал шаг следом. Ну, что ж… Погнали!

Кабинет приемной комиссии

Летающие над абитуриентами невидимые шары непрерывно передавали информацию о ходе экзамена, преобразуя ее в четкое изображение на столешнице большого черного стола, за которым сидели все члены приемной комиссии. Каждый управлял своим шаром, зорко высматривая возможных нарушителей. Вскоре такой был обнаружен.

— Третий ряд, тридцать четвертая парта, — резким тоном произнесла Тифани Клафелимиди. — Девушка. Шпаргалка в рукаве платья.

В тот же миг в сторону указанной парты направился один из присутствующих на площади магов. Юная леди из рода Васкерсов провалила экзамен.

Следующие пятнадцать минут в кабинете царила тишина, которую нарушил Аврелий Драгомир.

— Коллеги! — удивлённым тоном воскликнул он. — Посмотрите на пятый ряд. Вторая и третья парты.

Восемь шаров незамедлительно проследовали в указанную точку, замерев всего в полутора метрах над головами абитуриентов.

— У меня такое впечатление, что они все задания знают, — через пять минут сказал ректор.

— Это невозможно, — возразила Клафелимиди. — Мы их подготовили только вчера. К ним доступа не было.

— Я знаю. Не подскажите, кто эти молодые люди?

— Юные баронеты из вольных баронств. Гарет Плевакус и Содер Смэлл, — через несколько секунд ответила Сильвия Корнуэлл, магесса девятого круга Стихии Воды.

— Хм… — ректор задумался. Затем принял решение. — Аврелий, во время экзаменов наблюдай за этой парочкой. И вне экзаменов тоже. Только незаметно для них.

— Понял, господин ректор.

Глава 4

Глава 4

Тиллиана Типполи Талииди с волнением ждала своей очереди. Абитуриентов по одному вызывали в центр академической площади, где на красивом золотом постаменте всеми цветами радуги переливался огромный магический камень. Артефакт, изготовленный архимагами Магического Совета Тардинского королевства специально для открывавшейся Академии, и названный в честь первого ее наставника Камнем Дарелла, предназначался лишь для одной единственной цели — точное определение уровня магического таланта и его направленность. И сейчас от этого артефакта зависела вся ее дальнейшая судьба.

— Урсулла де Кляйне, — огласил Констаций Альгиус, и подруга Тиллианы, стоявшая рядом с ней, всем телом вздрогнула.

— Теперь я, — прошептала Урсулла и на прямых ногах, подобно сломанной кукле, пошла к Камню.

— Удачи, — шепнула ей вслед Тиллиана.

Ее взгляд скользнул по спине подруги, по Камню, и остановился на оскалившемся Слепце. Таковым было общеизвестное прозвище Констанция Альгиуса, которое он носил уже больше ста лет. В народе ходило множество легенд об этом жутком человеке. Особенно про его последний поход в Проклятые земли, во время которого он и получил столь ужасающие увечья, придавшие ему устрашающий вид.

Тиллиана в очередной раз почувствовала содрогание, едва ее взгляд коснулся пустых глазниц на хищном лице.

— Руку на Камень, — прокатился по площади приказ Слепца, и холеная ручка Урсуллы коснулась переливающейся поверхности.