Академия (без) магии: игры с драконами

Скрыть от общественности существование дракона не удалось — суды над старшим Мейвитсом этому не способствовали совершенно. С тех пор как Раоэрих поселился под защитой академии, ее начали осаждать ученые, маги, журналисты и вообще все, кому не лень, из Римеи и со всей планеты. Последний истинный дракон нашелся! Сенсация! Покоя не было ни студентам, ни преподавателям, но как-то так сложилось, что никто не хотел отдавать его другим учреждениям. Мало ли что с ним там сделают. Малыш и так достаточно натерпелся от Олдоса, который охотился за ним на протяжении нескольких лет.

Теперь Олдос сидел в тюрьме. Никакие попытки избежать правосудия не удались, обвинений и показаний внезапно нашлось столько, что лучшие адвокаты умыли руки. Правда, это не значило, что Раоэрих в безопасности — на него мог покуситься кто-нибудь другой. Именно поэтому мы вызвались проследить за тем, что дракон действительно попадет в Проклятый лес.

Только он отказался туда идти. Наотрез. Так питомник и стал его новым домом, а мы втроем регулярно навещали Раоэриха, играясь с ним в свободное время. Ну, и обучая его, естественно. Говорить он пока не научился, зато перестал кидаться на всех подряд. А весной, когда растает снег, но деревья еще не успеют одеться в зеленую дымку, в Проклятый лес собиралась отправиться научная экспедиция, которой будет руководить господин Аркин. Раоэрих поедет с ним, однако после неудачной отправки юного дракона домой мы сомневались, что из этой затеи выйдет толк.

Кто знает, может, последний истинный дракон так и останется жить в академии, рядом со своими очень отдаленными родственниками?

Это звучало странно. Вообще, когда я думала обо всем, что произошло осенью, казалось, что вся моя жизнь за это время перевернулась с ног на голову. На самом деле изменений было не так уж много, хотя многие из них меня очень радовали.

Маме стало лучше после лечения в санатории, а когда я сдала сессию на отлично, у нас появилась возможность покупать более качественные лекарства. До полного выздоровления было еще далеко, но болезнь наконец-то отступила, и дома у родителей царила редкая атмосфера счастья.

Студенты, пытавшиеся меня травить, после истории с Олдосом и драконом притихли. Викки, к слову, за неуспеваемость вылетела из академии, ее даже не допустили до сессии. Ни к кому в невесты она набиться не успела, так что о ней сразу забыли.

Мы понемногу восстанавливали общение с Джен, хотя теперь время, раньше уделяемое подругам, она тратила на Фила и вообще могла говорить только о нем. Любовь, куда деваться! Джен преобразилась до неузнаваемости — похудела, стала четче говорить, но, к счастью, оставалась такой же оптимистичной веселушкой. Я с нетерпением ждала их с Филом помолвки, которая, судя по всему, была не за горами. Лишь бы на свадьбе обошлось без той девицы, которая подбила Джен на судьбоносную порчу таблички на дверях академии.

С Леттой мы больше не общались. Она дотянула до конца сессии и забрала документы из академии. Куда перевелась бывшая подруга, я знать не хотела. Джен поддерживала с ней отношения, но они стали гораздо холоднее, чем раньше. Поступки Летты сложно было назвать чем-то иным, кроме как предательством, и это наложило неприятный отпечаток на все время, которое мы провели вместе.

Я, конечно, настучала Марту по голове за то, что он не сказал мне, откуда тянулось зловредное заклинание для воровства записок. Но что взять с парня? Он невинно хлопал на меня ресницами и убеждал, что понятия не имел о том, куда это может завести. Ведь Март никогда не воспринимал Летту как объект для любовного интереса и не мог представить, что она ради него пойдет на предательство. Хотя наверняка о чем-то догадывался — предупредил же, чтобы я не делилась с ней деталями плана. Но что уж теперь…

Все остальное, пожалуй, осталось, как и было. За исключением одного.

Я с тревогой поглядывала на Эрона, который закрыл клетки с хомяками, задумчиво прислонился к стене да так и остался стоять, глядя в пустоту. Март тоже бросил на него полный беспокойства взгляд.

Подобные минуты, когда наш друг выпадал из реальности, не были вызваны дымкой Раоэриха — она почти не действовала на драконьих наследников, особенно с такой сильной кровью, как у Мейвитсов. Просто Эрон так глубоко задумывался, что переставал замечать окружающих, и мог не отреагировать, даже если его начинали громко звать.

Это началось вскоре после того, как стало ясно, что Олдос не избежит кары. Когда-то давно Эрон со злостью рассказывал, сколько неприятностей его семья пережила, когда отца мотали по судам из-за смерти Энни и Робина. Но тогда были еще цветочки. Сейчас, когда вину Олдоса признали и отправили в спецтюрьму для магов, стало гораздо хуже.