Академия Блонвур

— Думаю, что и на простых людей им было бы наплевать — другое дело, что это чревато волнениями среди народа. Но ты забываешь, что нам отдают не честных граждан, а опасных преступников, так что даже с этической точки зрения всё выглядит вполне красиво. А уж с экономической им и вовсе невыгодна отмена договора — придётся тратиться на палачей, эшафоты и содержание не скормленного нам отродья. Так зачем же людям проливать кровь своих армий, тем самым ослабляя себя и при этом способствуя нашему усилению?

— Ну, может быть, они надеются, что эльфы с виргами вас тоже хорошо потреплют?

— Вот! Только скорее это произойдёт без участия людей. Не будет никакой помощи вампирам с их стороны. А будет кровопролитная война трёх магических рас на взаимное уничтожение — в которой Кридирнору очень скоро станет явно не до того, чтобы карать вероломных союзников. И если он этого не понимает — я только и могу назвать его идиотом.

— Но Кридирнор вроде бы неглуп, — вставил Зинглар.

— До сих пор и я был в этом уверен. Так что либо его ослепила жажда власти, либо у него есть ещё какой-то план.

— Либо его вполне устроит царствовать над тем, что останется от империи вампиров после войны, — усмехнулся Зинглар.

— Да нет, не думаю, что его амбиции плавают настолько мелко, — возразил Дагратдер.

— Скорее всего, он надеется, скинув Дагратдера, остановить войну путём угрозы вмешательства людей, — развил мысль друга Лонгаронель. — Его ведь интересует именно трон Бордгира, а не расширение наших границ за счёт Виргина и Лорвейна.

— Тогда получается, что Кридирнор вовсе и не идиот, — задумчиво заметил Зинглар.

— Только ты, как и Кридирнор, забываешь об одном моменте, — снисходительно улыбнулся Дагратдер. — О тех, кто заварил всю эту кашу.

— Ты о союзниках Кридирнора? — спросил Зинглар. — Думаешь, идея исходила от людей, а не от него самого?

— Практически уверен.

— Но откуда они вообще могли проведать о его претензиях на трон? Ведь знают об этом только в Бордгире.

— Сложный вопрос. Возможно, он всё-таки сам искал союза с людьми для организации переворота в Бордгире. Но вот такое решение вопроса ему наверняка подкинули именно люди.

— Возможно, — вздохнул Зинглар.

— И эти его союзники, — продолжал король, — затевали всё это уж явно не для того, чтобы сменить одного короля в Бордгире на другого. Уверен, что их целью была конкретно кровопролитная война между магическими расами. И чем кровопролитнее, тем лучше. Поэтому, чтобы не допустить мирного урегулирования, люди, в случае вероятности такого исхода, вполне могли бы всё-таки вступить в войну — только против Бордгира. В конце концов, именно мы им как кость в горле. И если уж не получилось уничтожить все три расы

— они бы постарались покончить хотя бы с наиболее опасной из трёх. Сразу на три фронта нам уж наверняка не выстоять — особенно с учётом многочисленности людей.

— Мда… Похоже, игра, которую затеял Кридирнор, ещё опасней, чем казалось мне, — хмуро произнёс Зинглар.

Ты знаешь, кто его союзники?

— Нет, — помотал головой узник. — Дагратдер, клянусь, не знаю! — добавил он с горячностью, очевидно, вспомнив, что от ценности сведений зависит его жизнь.

— Ну, в общем-то, ты явно не правая рука Кридирнора — с чего бы ему посвящать тебя в такие тайны, — улыбнулся король. — Я тебе верю.

— Но однажды я слышал обрывок разговора. Мне тогда показалось, что у него есть кто-то в Ковене магов. Хотя на все сто я не уверен.

— В каком Ковене?

— В лимеранском.

— Мда. Надо бы хуже, да некуда, — мрачно заключил Дагратдер. — Больше ничего не припоминаешь?

— К сожалению, нет.

— Ну, а хотя бы перечислить мне всех сообщников Кридирнора, известных тебе, ты можешь?

— Конечно, могу.

Элестайл повернулся к Лонгаронелю:

— Лон, сходи, пожалуйста, за бумагой и чернилами.

Тот поднялся и быстрым шагом покинул камеру.

Король снова обратил взор к узнику:

— Ты сам принимал участие в провокационных убийствах?

— Да. Однажды, — Зинглар потупил взгляд.

— Уже хорошо.

— Что ж в этом хорошего?! — невольно возмутилась Эльджета, устремив на короля гневный взор.

— Хорошо то, что он сможет выступать на суде как непосредственный участник, а так же сможет доподлинно уличить своих подельников.

Эльджета предпочла не продолжать сию циничную полемику. Выступление в суде волновало повелителя вампиров куда больше, чем чья-то отобранная жизнь. А впрочем, чему она удивляется — ведь вампиры постоянно забирают чьи-то жизни. Что ж, придётся ей как-то свыкаться с их нормами морали, раз уж решила связать свою жизнь с одним из них.

Вернулся Лонгаронель, с письменными принадлежностями в руках, и передал их Зинглару.

— Пиши, — сказал ему король.

Узник взялся за перо. Но в этот момент в стене рядом с дверью открылось маленькое окошко, и в него выставили жестяную кружку и жестяную же тарелку с парой кусков хлеба. Очевидно, это был ужин арестанта. Мда, даже в дальронской тюрьме кормили лучше.

— Дагратдер, можно я перекушу? — попросил Зинглар.

— Не вздумай! — рявкнул тот. И вдруг, вскочив, стремительно, фактически бегом, покинул камеру.