Академия Буря

Хотя, впрочем, не кто-то, а сама адептка: Стэн убедился в этом, когда, не переставая бубнить заклятье, приподнял голову. Запыхавшаяся Найт с встопорщенными волосами стояла в одной из арок пещеры. На левой руке у нее болтался недорасстегнутый наручник, а в правой девица сжимала… э-э-э… чью-то ногу.

Берти, хвала небесам, не прервал мелодии, хотя нежданная синкопа в песне иррин все же проскользнула – и парочка пепельных тварей свирепо дернулись.

– Госпожа адептка! Что ты здесь делаешь?! – ошарашенно пропел Голден-Халла на манер знаменитой арии «Король сердец».

Ладислава еще никогда не видела у сыщика таких квадратных глаз. Кажется, ей удалось по-настоящему его удивить. Неплохо, что же. В других обстоятельствах она бы поставила себе «пятерку», но не сейчас.

– Элайяна! Элайяна! – оперной скороговоркой ответила девушка, так же в такт. – Там Элайяна! Заложницей она меня взяла, но я спаслась!

– Вот прах, плохие новости опять!.. И где она сейчас?

– Э-э… gdirni, eviler, barkas… Ребята!!! Huas… bovam… Там!!! – ахнул Стэн, в это время приступивший к третьей ступени.

Ибо он увидел, что сердце острова, оставленное без присмотра, уже не лежит на месте, как полагается, а быстро летит над землей прочь, прочь…

И нет, не к постаменту.

А к потрепанной, окровавленной фигуре Элайяны, спрятавшейся в тени второй из пяти входных арок.

* * *

– Найт, останови ее! – одновременно крикнули Берти и Стэн.

Класс.

Ладиславу порядком шокировало, что роль спасительницы мира внезапно перекочевала к ней, но внешне адептка не обозначила своего удивления: все равно никто не увидит, да? Все при деле. Она лишь с грохотом отбросила бесполезную клешню и ловко, быстро, без возражений – привет, военная муштра, – накинула на сердце маг-уздечку. Оно дернулось и замерло на полпути к злокозненной эльфийке.

– Отпусти, – прорычала Элайяна.

– Ни за что! – гордо ответила Найт.

С учетом того, как леди-ректора измотала предыдущая ворожба, Ладиславе удавалось держаться с эльфийкой на равных. Хотя браслеты на запястьях девушки звенели как проклятые.

Вся сцена вновь пришла в определенную натянутую неподвижность…

Голден-Халла строго сказал:

– Эл. Прекрати.

– С чего бы это? Раз я уже здесь, то я точно дойду до конца.

– Зачем?

– Потому что сдаваться – слабость. Тем более в таких делах, что меняют мир.

Элайяна поднажала в телекинетическом заклятье, и Ладислава, скрипя зубами, тоже усилила свой крючок. Долбаное перетягивание каната…

– Я сделаю прорыв, Берти, – уверенно продолжила эльфийка. – А потом – еще миллион прорывов. Сначала я подарю людям лишь частичку силы, найденной в сердце острова. Но и этого хватит, чтоб они были счастливы, а меня превознесли до небес. В дальнейшем я буду действовать постепенно и осторожно, умно. Никаких резких смен парадигмы! Я обеспечу плавное, безопасное развитие. Я смогу, потому что себе я выиграю бесконечность. Я буду подбрасывать поленья в пламя прогресса разумно и планомерно, вовремя скрываясь в тени, меняя внешность, переезжая, чтоб никого не смущать своим долголетием. В нашем скучном мире, полном бесхребетных существ, увязших в комфорте и бессмысленной перемене слагаемых, я стану той, кто идет вперед и тащит вперед – за собой.

– С чего ты взяла, что убийство целого острова – это движение вперед? – со вздохом спросил Голден-Халла, который даже не удивился грандиозности плана своей подруги.

Он знал, что Эл до некоторой степени амбициозна. И не лишена фантазии.

Зато Стэн и Ладислава ошарашенно переглянулись, а Найт даже недвусмысленно свела губы в трубочку и присвистнула. Кто-то ку-ку.

– Об этом острове никаких вестей уже тысячи лет, – брезгливо ответила Элайяна. – Он не живет, он всего лишь спит. Было бы что убивать! А нам – людям, эльфам, всем – нужны свершения. Развитие. Нужен пример для подражания. Я готова им стать. Я чувствую, Берти: во мне достаточно сил. Я всегда знала, что я создана для большего, понимаешь? Для глобального блага, вселенского. Не для частного счастья: с ним пусть возятся неудачники.

– Эл… Учитывая, что из-за тебя погибла студентка, ты пыталась убить Моргана и теперь, как я понимаю, хочешь пожертвовать нами, не надо говорить мне про глобальное благо. Вот прямо не надо, ладно? Ты стараешься лишь для себя.

– Да уж! – поддакнула Найт, но Голден-Халла только мрачно стрельнул в нее глазами: цыц, госпожа адептка.

– Но я ведь тоже житель мира! – возмутилась меж тем Элайяна. – Как же великое правило божественного эгоизма? Сначала спаси себя, чтобы иметь силы спасти другого!

– Я не богослов и не психолог, Эл. Но есть разница между «спасением» и потаканием темным желаниям наших душ. Тяга к бессмертию – это явно второе.

– Ты же сам ненавидишь смерть!

– Но я не швыряю ей в пасть других, чтоб выиграть время себе.

– Швырнуть приходится только на первом этапе. Дальше это будет безубыточное предприятие.

– Жизнь – не предприятие, Элайяна! – отчаянно крикнул сыщик, рванув смычком по струнам.

Молчащий Стэн испуганно зажмурился: не порвет?

Не порвал.

Эл криво усмехнулась: