Академия Буря

Бессознательный Морган был брошен на пол, как сломанная кукла: одной ногой в речке, плотно связанный магической сетью.

– О! Нашелся! – ахнул Стэн. – Я уж думал: как я без него буду?

И под шокированным взглядом Берти он пояснил:

– Я про свой амулет, а не про доктора! Тиссу ругать не стал, но жалко ведь.

И впрямь: под коконом заклятий было видно, что на груди профессора Гарвуса болтается, мерцая, рябиновая ветка.

Берти посмотрел на нее, потом на пепельных элементалей, замерших вокруг доктора так угрюмо, будто он – витрина с лакомством, а им не хватает денег.

– Я так понимаю, – сказал сыщик, – только благодаря оберегу Моргана и не убили. Видимо, эти защитные веточки не так бессмысленны, как принято считать.

– В мире вообще не так много традиций, родившихся без серьезного повода, – согласился Хлестовски.

Стэн и Берти, то и дело косясь на элементалей, склонились над Морганом. Он выглядел нежно-зеленым даже в красном свете пещеры, зато явственно дышал. Более того: маг-браслеты на руках профессора оказались полны.

Выспался, ага. С комфортом. А что: тишина, темнота, морской свежий воздух…

Берти выпрямился:

– Стэн, давай сюда сердце. Вернем его, задобрив этих припыленных, а там уже и Гарвуса заберем с чистой совестью.

Однако стоило сыщику шагнуть к платформе, как перед ним вспыхнула тысяча искр. Вокруг постамента неожиданно проступили щиты, щиты, щиты! Один наслаивался на другой, как подарочная упаковка под авторством шизофреника. Это было торжество сложных геометрических форм: невероятные золотые спирали, небесно-голубые вязи треугольников и кругов, трехмерные додекаэдры – все спаяны в такую дикую, посверкивающую инсталляцию, что впору выставлять в музее современного искусства.

– Ишь, светомузыка! – восхитился Стэн. – Получается, это Морган постарался? Закупорил постамент, будто тело, на «бессердечные» времена, чтобы остров раньше срока не откинулся? Или как там это в лекциях по целительству объясняют?.. Ну силен!

– Силен, ага. Вот только у нас проблема. Большая, – помрачнел Голден-Халла. – Я понятия не имею, как убирать такие щиты. Это высшая магия Лесного королевства.

– И что нам делать?

Берти посмотрел на Моргана. На чудовищ. На сердце.

– Боюсь, придется все-таки сначала привести в чувство Гарвуса.

– Элементалям это не понравится.

– Наверняка. Так что, Хлестовски, ты его будишь. А я – музицирую.

– Хах…

Но это было сказано совершенно серьезно.

Берти отошел и, бродя туда и сюда, стал выбирать такую позицию, чтобы оказаться в потенциальном поле зрения всех элементалей пещеры. Стэн же, оставшийся возле Моргана, перевел дыхание, отложил сердце на пол (для магии ему нужны обе руки) и присел на корточки возле доктора.

Так, что же это за маг-путы такие… Выглядят странно. Стэн непонимающе нахмурился, глянул на Гарвуса сквозь знак диеза, сложенный из мизинцев и безымянных пальцев (вкупе с нужным заговором это обнажало плетение чужих заклятий) и трагически ухнул.

– Что такое? – мгновенно откликнулся Берти.

Сыщик уже подготовился: выдвинул шпиль призрачной виолончели на максимальную длину, положил смычок на струны и теперь терпеливо ждал. Ему придется начать играть только в тот момент, когда пепельные парни откроют глаза. И увидят его. Не раньше, иначе магия песни иррин не сработает.

– Да на Моргане – «перерожденный»… – тоскливо протянул Стэн.

– М-да. Удача за удачей. Справишься?

– Ну а какие варианты?

– Никаких, Хлестовски.

– Значит, справлюсь.

«Перерожденными» называли заклинания, которые пробыли на жертве слишком долго и потому успели мутировать. Так, изначально Элайяна наложила на Моргана Сетку Хлэнда и Упокой Бангласа: обе формулы Хлестовски знал и умел деактивировать. Но теперь они слились в одну диковинную дрянь и заодно глубоко вгрызлись в нервную систему Гарвуса. Если рвануть резко, не глядя, Морган останется инвалидом.

Так что действовать придется поэтапно и ни на секунду не прерываясь. Стэн еще разок вздохнул, мысленно прописал трехступенчатый план деактивации и осторожно, со всем тщанием и молитвами, приступил к его исполнению.

Почти сразу же по пещере разнесся веселый тенор Голден-Халлы:

– Хей! Не смотрите туда – смотрите на меня! Спорим, вам впервые дают бесплатный концерт? А акустика – м-м-м, какая в пещерах акустика!.. Все ко мне, пепелюшки!

И не успел Стэн испугаться черных теней, метнувшихся к нему, как тени замерли… А зал наполнился музыкой.

«На фига он сыщик, если так играет?» – опешил Хлестовски, застывший сначала наравне с элементалями.

Музыка была бескомпромиссна. Она мигом выхватывала, как ювелир, все самое лучшее в слушателе и щедрой горстью подбрасывала в небеса – свети и светись, жемчужина, созвездием будь над землей.

Стэн тряхнул головой, не позволяя себе слишком увлечься нотами. Он успешно закончил первую ступень деактивации и приступил ко второй, когда…

– Ого, а что у вас тут происходит? – ахнул кто-то голосом Ладиславы Найт.