Академия Даниэля Сакса

Мужчина остановился и, обернувшись по сторонам, втолкнул меня внутрь тоха. Теперь мы шли по темным коридорам внутри дерева. Если на улице я еще хоть как-то ориентировалась (помогал дом Сакса на самом верху), то внутри — увольте. Это у кошек встроенный компас, а у меня только встроенный магнит богатых мужчин, и то в Разолии он не ахти как работает.

— Версель!

— Сюда.

Меня грубовато втолкнули в очередной коридор, но когда скрежетнул железный замок и зажглись свечи, оказалось, что мы в комнате. Жутковатой и без окон. По центру стоял деревянный стол, на котором трупов обычно режут, только этот испещрен рунами. Под потолком болталась люстра на цепях. Сейчас в ней плескался огонь, бросающий на пустые стены страшноватые тени.

— Мне здесь не нравится.

— Даниэль велел дождаться его здесь.

— Нет!

До меня как до жирафа доходит, но главное, что вообще доходит. Суматошно пошарила взглядом по комнатке — ничего, чем можно защититься!

— Быстро догадалась, — нервно бросил Версель, и движением руки зашвырнул меня на разделочный стол. Иначе это пыточное приспособление не назовешь. Руки и ноги сковало невидимыми путами, а камушки, все до единого, дружно покинули меня и полетели к похитителю.

«Б» — беспомощность! Снова это гадкое состояние, когда ты ничего не можешь.

— Даниэль найдет тебя!

— Очень на это надеюсь! — весело ответил он, рассматривая камушки.

— И сотрет тебя в порошок!

— А вот это уже вряд ли.

Бросив божественные артефакты во внутренний карман камзола, злодей достал из широких штанин… нет, не то, о чем вы подумали. Он нож достал! Обычный складной нож, который у меня на глазах с великим удовольствием и тошнотворной улыбочкой, собственно, привел в боевую готовность.

— Версель, ты не должен этого делать!

— О, моя дорогая, как раз должен.

— Ты же понимаешь — меня все равно найдут. Живую или мертвую — найдут. Тебя накажут. Разве стоит из-за какой-то иномирянки жизнь себе портить? Сколько у вас тут за убийство полагается?

Версель рассмеялся, поигрывая ножичком. Зачем пугать пуганого? Я и без того дрожала от страха. Нет ничего страшнее маньяка-тихушника. Такой ударит в самый неожиданный момент. Расслабишься и трах! Нож в сердце. Ладно еще, если в сердце. А ну как в печень? И умирай тут в страшных муках одна, никому не нужная. Не так я себе представляла свою бесславную кончину, совсем не так.

— Когда король узнает, что Сакс покрывал попаданку, укравшую божественные камни…

Продолжать не требовалось. Ситуация, прямо скажем, не в нашу пользу.

— Но ты же умная девочка? Думаю, сама понимаешь, кто останется в плюсе. Выпей пока вот это.

Ответить бы матом, но мне в рот влили горьковатую жидкость. Плюнуть бы в наглую рожу Верселя — да он зажал мне рот ладонью. Чтоб не задохнуться, пришлось глотать. Зелье комом провалилось в желудок, где сотворило непонятную магию.

— Не советую менять ипостась. Во-первых, не выйдет. Во-вторых, будет очень, очень больно. А у нас на тебя большие планы, шеби.

Понять какие — несложно, когда тебе всадили нож под ребра. Кажется, меня пустят на шашлык.

Судорожно вздохнула и уставилась широко распахнутыми глазами на Верселя. Его гадская улыбка стала еще гаже.

— Нет, нет, ты не переживай, — успокаивал он, поглаживая меня по волосам. — Ты не умрешь. Во всяком случае, не сейчас. Мне просто нужна гарантия, что ты меня дождешься. Ну, знаешь ли, мало ли эта миленькая головка придумает, как отсюда сбежать даже не меняя ипостаси.

Версель подмигнул и, оставив нож во мне, вышел. Вслед за ним погасли свечи на люстре, а апофеозом стало злобное рычание и шесть пар налитых кровью глаз, рассекающих тьму.

— Скотство!

Я все ждала, когда наступит боль, но оказалось, душа болит сильнее тела. Жгучие спазмы разливались от раны по всему телу, но что-то в основании ножа не давало мне умереть. Какая-то руна едва заметно серебрилась, и я понимала, что дело в ней. Но от этого не легче. Будто я могла сбежать! Привязанная к столу, под охраной сумеречных тварей, в запертом помещении с железным замком, не имея возможности сменить ипостась!

Сволочь! Улыбчивая сволочь!

— Чтоб у тебя дебет с кредитом не сходились! Чтоб тебе всю жизнь на зарплату жить! Чтоб твою марку даже собственные работники не узнавали!

Да, я страшна в гневе, сама себе поражаюсь, но последние проклятья посылала сквозь слезы. Безысходность переходила в отчаяние. Мне хотелось выть от страха, даже от ужаса. Оказалось, боязнь высоты — не единственная. Я боюсь темноты, боюсь тварей, которых она скрывает, а еще, до ужаса, до истерики боюсь умереть в одиночестве. Даже не сама смерть страшит. Страшен тот факт, что никто не проводит меня в последний путь, не возьмет за руку, не подбодрит, не скажет дурацкое «все будет хорошо», когда дело — полная дрянь. Никто не…

— Пс, пс! — раздалось в тишине.

Сумеречные твари рыкнули и заскрежетали когтями в направлении дверей.

— Хозяйка, ты там?

— Фаргус?! — не поверила своим ушам. — Это ты?

— Кто ж еще? Что-то не наблюдаю тут толпы рыцарей в сияющих доспехах!

— У вас тут рыцари водятся?

— Не до этого. Жди. Спасать буду!