Академия Даниэля Сакса

Псы не знали, как реагировать. Мотали мордами — это я по красным точкам поняла, перерыкивались.

— Тут, как бы, я не одна. Версель притащил каких-то сумеречных тварей.

— Фигня, прорвемся, — пообещал Фаргус.

Я не видела, что произошло. Яркая вспышка растаяла быстрей, чем появилась. Что-то метнулось молнией в один край комнаты, в другой. Жалобно взвизгнули псы, злобно оскалились другие, а через три секунды наступила тишина.

Мое дыхание казалось шумом отбойного молотка. Кровь клокотала в ушах, от ножа и его странной магии в груди и животе онемело.

— Так, где тут сумеречные твари, говоришь? — полюбопытствовал Фаргус, сотворяя небольшой светящийся шарик.

Приподняла голову — кроме нас в комнате больше никого не было.

— Ты как это сделал?!

Пушистик запрыгнул на стол и выпятил грудь колесом.

— Пф. У них и шанса не было. Сила не в зубах, она вот здесь, — хорек постучал себя пальчиком по голове и улыбнулся. — А это здесь у нас чего?

Торчащая из меня рукоять ножа хранителя озадачила. Меня, к слову, тоже, ведь я совсем не чувствовала себя умирающей.

— Может, достать и дело с концом?

— Твоим концом дело и закончится, — скептически заметил он. — Тут, голубушка, печень. А без нее такие как ты — умирают.

— Может, на помощь позвать?

— Хе-хе…

Фаргус и так плясал вокруг меня, и этак, в результате заключил, что доставать клинок нельзя. Руна на нем поддерживает во мне жизнь.

— Значит, так. Ты лежи тогда, а я помощь приведу!

— Фаргус! — окликнула шустрого пушистика уже на выходе. — Не бросай меня! Вдруг Версель вернется?

Хранитель задумался и повел усиками.

— Точно ведь вернется. Наверняка уже почувствовал, что я его тварей обратно в сумрак отправил. Ладно, идем со мной.

Хорек быстро расправился с путами, но вставать я все равно не решалась.

— Думаешь, это не опасно?

— Ходить с ножиком в пузе явно не опасней, чем лежать с ним же.

— Я бы возразила…

— Либо возражай, либо идем со мной! — донеслось уже из темноты коридора.

Неуклюже перевалилась на бок, аккуратно поставила ноги на пол. Странное чудодейство — нож совершенно не мешал шевелиться, ходить или даже нагибаться. С эстетической точки зрения выглядело не очень, но с чисто практической вообще никак не мешало.

— Ну, ты идешь, экспериментатор?

— Ага, — выдохнула, ныряя в темноту.

Я шла на голос хорька. И пусть мы, вроде как в ссоре, но лучшего союзника у меня сейчас не предвиделось.

В потемках мы крались на цыпочках, на улице передвигались — перебежками. Кто не окаменел на балу, тот сейчас испуганно дрожал дома под одеялом, заперевшись на все замки. Такой тишины, пусть и за полночь, я в Академии еще не слышала. Даже стражники не ходили — вообще никого. Но конспирацию это не отменяло.

Фаргус, а я уверена, он знал, куда шел, вывел нас к отдельно стоящей хижине с соломенной крышей. Сразу вспомнилась сказка про трех поросят, и захотелось дунуть, чтобы проверить теорию, но в дверях показался Винсент.

А теперь захотелось дернуть, но нож в печени, вроде как, стихия лекаря. Гневно глянула на Фаргуса, тот пожал плечиками:

— Прости, хозяйка, идей получше не нашлось. Он меня не видит, сама покумекай, а я на стреме постою.

— Шелли? Что с тобой?

— Да резала капусту, и как-то так нелепо получилось… — я коряво улыбнулась, на ходу выдумывая ложь правдоподобнее.

— Резала капусту Шаонхайским клинком?

Винсент сложил руки на груди, и я подметила, что в этот раз он без хламиды. Оказывается, у него и мускулы есть! И вообще все, что мужику для нормальной жизни требуется. Обтягивающая майка и хлопковые штаны позволили все хорошенько разглядеть.

— Ну, так, что делать-то будем?

— Идем внутрь, посмотрю.

Хуже ножа в печени — только его не достать. Поэтому я приняла приглашение и вошла в скромное жилище лекаря. Я бы даже сказала, более чем скромное. В одном углу — кровать, аскетичная довольно, в другом углу — кухня, а за дверью, надо полагать, помывочная.

— Я бы предложил воды или сока, но в твоем состоянии нежелательно принимать жидкости.

— Лучше избавимся от этого поскорее.

— Ложись. Я сейчас подойду.

В тесной хижине было уютно. Я откинула штору и устроилась на твердой низкой кровати. Покрывало прямо как у моей бабули — пестрое, но миленькое, с аляповатыми узорами.

Лекарь тщательно вымыл руки, достал из шкафа ящик с инструментами и расположил их на тумбочке возле кровати.

— Я могу спросить, как это на самом деле произошло?

— Можешь.

— Но ты не ответишь.

— Не отвечу.

Винсент внимательно смотрел на меня и ничего не делал.

— Если не можешь помочь — так и скажи. Найду, к кому обратиться.

— Ты знаешь, что делает Шаонхайский клинок?

— Режет людей как колбасу?

— Его используют для ритуалов, в которых требуется выброс сверхмощной энергии. Мила.

— Я Шелли, мы уже обсуждали, что…

— Мила, — предостерег он, — нет смысла врать. Тот, кто это сделал, знает, кто ты. И знает, какую силу даст управляемая смерть попаданки с божественной кровью. Смерть сама по себе высвобождает колоссальный объем энергии, а если она направляется Шаонхайским клинком, то…

Мужчина осекся и округлил глаза.

— То?

Глаза Винсента закатились, и он свалился на пол.