Академия Форхиллз

Я облазила все шкафы как воришка, заглянула под кровать, стащила аккуратно заправленное одеяло и перевернула подушку. Обвела взглядом учинённый мной беспорядок, и вдруг почувствовала, как грудь стянуло от боли. Что я творю? Моей сестры не стало, но я думаю лишь о себе. Не о том, что сердце шестнадцатилетней девушки вдруг перестал биться, а о том, кому принадлежит воображаемый друг. Я рехнулась. Слезы навернулись на глаза, и я тяжело вздохнула, пытаясь прогнать нахлынувшие чувства. Второй раз за сутки. Кажется, я становлюсь законченной плаксой. Легла на кровать Ви и уставилась в потолок. Прямо надо мной простиралось странное фиолетовое небо с розовыми облаками, голые ветви парящих в воздухе деревьев сплетались в объятьях словно старинные друзья, наливались соком оранжевые плоды, а разноцветные листья покрывали стволы и колыхались словно крылья маленьких бабочек.

У меня перехватило дыхание. Такое нельзя было нарисовать, не видя вживую, значит, Ви точно была в мире грез! Значит… Понятия не имею, что все это значит. Вытащила телефон из кармана и сфотографировала потолок. Очередная загадка от сестры. Не помню, чтобы она хорошо рисовала, из нее художница, как из меня швея. Надо будет спросить у Авелин, кто расписал комнату, и как я вчера этого не заметила?

Слезла с кровати и включила свет, множество лампочек тут же скрыли картину. Хитро. Мир грез спрятан на самом виду. Выходит, это тоже никогда не принадлежало мне.

– Вианор, – прошептала я, не пытаясь удержать слёзы. – Мне нужны ответы! Не чертова книжка, не чертова школа.

Скорбь разрывала моё сердце, но вместе с ней я чувствовала и ревность. Вианор была любимицей дома Теймроуз. Её обожали все – слуги, мама, отец. Пусть родителей разлучили с Ви в детстве, но и они с благоговением вспоминали о второй дочери. Даже наша скупая на эмоции ба всегда говорила, что Вианор – будущая глава семьи. А что я? Всегда оставалась в тени, всегда была второй. И теперь, когда её нет, эта тень никуда не исчезла, она стала больше. Я продолжала чувствовать присутствие Ви, её превосходство надо мной, потому что потеряла то единственное, что заставляло чувствовать себя особенной: моего Шу и мир грез.

– Почему ты оставила меня одну? – с обидой прошептала в пустоту, сжимая в кармане тельце своего выдуманного друга. – Почему всё всегда было про тебя?

Я знала, что это несправедливо. Знала, что Вианор не хотела уходить, что она любила меня. Но ревность, смешанная с горем, была невыносима.

Я сидела на полу, прижимая к себе истерзанного Шу и гадая, имею ли право на него? Вот бы спросить об этом у Найджела Мегпая. Я даже хмыкнула сквозь слезы при этой идиотской мысли. Уж кто-кто, а нотариус должен знать о правах наследования на воображаемых друзей. Вдруг в завещании было что-то такое.  Улыбнулась. Ви бы понравилась эта шутка.

Сквозь гнетущую тишину всех моих тщетных вопросов я услышала звук двигателя и хлопанье дверцы машины. Джейсон вернулся. Быстро вытерла слезы, убрала игрушку в карман и поспешила вниз. Мысль о новых покупках подстёгивала меня, но не меньше меня волновал и сам Шу. Я знала, что в пакете будет швейный набор, чтобы починить его. И главное: ноутбук, чтобы проверить флешку. Я должна узнать, что же Ви оставила мне.

Когда я выбежала на улицу, Джейсон уже выгружал коробки из машины. Он как всегда молча кивнул мне, и я принялась помогать ему переносить покупки в дом.

– Спасибо, – пробормотала я, беря из его рук последний пакет. Водитель лишь коротко кивнул и вернулся к машине.

Скоро я уже сидела в библиотеке на любимом подоконнике Ви и распаковывала швейный набор. Моё сердце бешено колотилось, когда я думала о том, что случилось прошлой ночью. Шон Торнхарт… его гнев был таким яростным, таким безумным. Мало того, что он ворвался в мою комнату посреди ночи с сомнительными намерениями, так еще обозвал воровкой  и растерзал Шу на кусочки, оставив меня в слезах и замешательстве.

Не прощу гада. Времени, чтобы поквитаться у меня теперь предостаточно. И я обязательно придумаю для этого забулдыги наказание.

Но после. Сначала спасу Шу, а потом прирежу Шона. Аккуратно достала иголку и нитки, стараясь восстановить игрушку. Синие волосы, черные глаза-пуговки, зашитый рот. Замерла, коснувшись стежков, которые были губами. Я вспомнила свой первый поцелуй с Шу, но затем зачем-то начала сравнивать его с тем болезненным недоразумением, которое произошло у нас с Торнхартом. Ничего общего. Шу был нежнее и красивее. С любовью оглядела проделанную работу. Голова у моего друга теперь слегка кренилась набок, да и ноги стали разной длины. Зато появилась кокетливая челка из искусственных волос, не просто синяя тряпочка!  Очарователен.

Жаль, что это не помогло встретиться с Шу снова. Я даже ради эксперимента легла спать в комнате Ви под разрисованным потолком, но мой друг так и не пришёл.

В одну из таких одиноких ночей меня разбудил рёв байка, я рванула к окну, но увидела лишь отблеск заднего стоп-сигнала в темноте.

– Даже не попрощался, – сонно проворчала я и вернулась в постель.

* Noblesse oblige фр. Положение обязывает