Академия Города Химер

— Даже лучше, чем я ожидал, — заверил проректор и после небольшой заминки приставил: — Именно это меня и смутило.

— Простите? — опешила Майя.

— Для начинающего чародея, чей дар только развивается, истощение резерва за один раз не проходит бесследно. Обычно после подобного магический запас должен сутки возобновляться, а то и больше. Но у вас, леди Майя, силы восстанавливаются не по дням, а по часам.

— Это плохо?

— Нет, но странно.

— А почему у меня так?

Проректор задумался, а затем пожал плечами.

— Возможности дара связаны с магической душой.

— Магической душой?

— Да. Знаете, что это?

Девушка тут же напряглась. Может стоило кивнуть, а затем самой посмотреть об этом в библиотеке. Чего лишний раз позориться. Да и по названию догадаться можно: что-то связанное с магией и душой. Но профессор Белозор уже успел понять ее смятение. Он подошел к фонтану и поднес руку к самой большой чаше. Тут же над поверхностью встал водяной человечек.

— Дух, душа и тело — это трихотомия человека, — чародей словно кукловод, повел пальцами, от чего водяной человечек разделился на три шара, окрашенных в разные цвета: красный, желтый и синий.

— Трихо…

— Разделение, — объяснил проректор с легкой улыбкой. — Чародея от простого человека отличает наличие магической души.

Из воды поднялся четвертый шар — серебристый. Он закружил с остальными, а затем все четыре шара опять слились, став водяным человечком, но уже в широкополом колпаке.

— Вы имеете ввиду дар?

— Дар появляется при наличии магической души. Дух, душа и тело отвечают за связь человека с божественным, духовным и физическим соответственно. У чародея же магическая душа отвечает за связь со всем магическим.

— А-а… — закивала Майя.

— Проще говоря, дар чародея развивается, потому что развивается магическая душа.

Майя усмехнулась. В принципе, она правильно догадалась.

— Кажется, у вас очень развита магическая душа, — сказал мужчина и через черные очки посмотрел на Майю так пристально, что у девушки поползли мурашки по спине. — Впервые вижу такое у новичка.

Он убрал руку от фонтана, от чего человечек распался, и глянул на свои наручные часы.

— У вас точно ничего больше не болит, леди Майя? — вернул он взгляд на девушку.

Майя задумалась. Бурлящий напиток видно был не только для магического резерва, так как нытье во всем теле утихло. И единственное, что теперь болело, это совесть. Обещала же отцу не доставлять неприятностей, но не прошло и месяца, а академия чуть не досчиталась одной башни.

— Я в порядке, — выдавила из себя улыбку Майя. — Спасибо вам.

Профессор кивнул.

— Сейчас я вынужден откланяться. Меня ждут мои адепты. Я оставил их доваривать зелье правды. Теперь боюсь, как бы эта правда не вылезла им боком, — сдержанно заметил он, видно ссылаясь на какой-то свой опыт.

Задумался и сделал последнее наставление:

— Советую вам хорошо отдохнуть. На остаток дня вы освобождены от уроков.

Когда дверь за профессором закрылась, Майя откинулась на подушку и прикрыла глаза. Впервые после пробуждения она позволила себе расслабиться. День выдался сложным. И от него устало не столько ее тело, сколько душа. Та обычная человеческая душа. Похоже, в отличии от магической ей было сложнее восстанавливаться…

***

Закат оказался бледным, выцветшим. Вокруг спешили черно-белые люди, на их разных лицах читалось одна и та же маска: осенние уныние. Гул наполнил забитую платформу. Поезд стоял, как страшный железный змей, что заглатывал в свои несколько брюх-вагонов серую толпу. А над всем этим поднимался, словно черное знамя, густой столб дыма.

— Не надо, пожалуйста, — вдруг вскрикнула девочка на перроне. — Я буду послушной, честно-честно!

Она держалась за рукав мужчины в черном плаще и испуганно смотрела на его лицо: такую же безучастную маску, как у всех.

— Папочка, я не хочу уезжать!

— Так надо, — сказал мужчина.

— Нет! Я хочу быть с тобой! Я не хочу без тебя! — мотала головой девочка, пока большие глаза набирались слезами, а нос краснел уже не от холода. — Пожалуйста, папочка! Я не хочу без тебя!

Но мужчина отвел взгляд и кивнул кому-то за спиной девочки. Та ощутила, как сильные руки подхватывают ее. Она до последнего пыталась удержаться за рукав мужчины. Но сил не хватило — чужие руки оказались сильнее.

Ее занесли в вагон и усадили на сиденье. Она тут же спрыгнула и хотела побежать обратно. Но дорогу преградил высокий незнакомец. Девочка подбежала к окну и прижала к стеклу ладошки.

— Папочка… — всхлипывает она. — Папочка, не оставляй меня…

Мужчина за окном неотрывно смотрел на нее. Но бледное лицо было равнодушно, как осеннее небо. Затем поезд загудел и медленно начал свое движение. Мужчина резко развернулся и пошел. А девочка все жалась к стеклу, стараясь рассмотреть среди дыма и толпы уходящую темную фигуру.

***

Поджав ноги, Майя сидела на кровати и смотрела на только начавшее проясняться небо. Она сама не знала, от чего проснулась в такую рань, но спать больше не хотелось. И теперь в тишине маленькой комнаты к ней все подбирались мрачные тени прошлого.