Академия идеального веса

– Проще простого! Ты закрываешь глаза, – подхватила идею Прелесть, – и просто слушаешь наши напутствия. А потом расскажешь, что видела, где была, какие эмоции испытывала. Идет?

Сказка четвертая Смотритель

– Хозяйка! Сюда! Сюда! – раздался голос в темноте, и Мара увидела вдалеке отблеск света, к которому недолго думая и направилась. А что тут думать-то? Как бы вы поступили, если вдруг оказались непонятно где и непонятно как, да еще и в кромешной темноте?

«Хозяйка или нет, главное, там хоть светло», – подумала Мара и еще быстрее зашагала.

Темнота немного отступила, и Мара смогла рассмотреть того, кто звал ее таким странным прозвищем. Длинный, сухощавый и немного долговязый старик, одет просто, балахон и холщовые штаны, ноги босые. Сначала он размахивал фонарем, чтобы Маре было легче видеть, куда идти, и не оступиться. Потом просто стоял и рассматривал пространство.

– Хозяйка! – восторженно воскликнул старец, когда Мара подошла совсем близко.

– Хозяйка? Хм, а ты тогда кто? – спросила Мара.

– Я Смотритель, ваша светлость, – пробубнил старик и, подняв фонарь повыше, зашлепал босыми ногами вперед.

– Смотритель чего? Где мы и куда идем?

– Мы внутри вашего драгоценного тела и идем на осмотр.

Маре ничего не оставалось делать, как шагать следом. Вокруг было мрачно, с высокого темного потолка свисали какие-то ошметки, пол был скользкий, а стены обшарпанные и на вид мокрые. «Неужели это мое тело?» – ошарашенно думала Мара.

– Да, хозяйка, все очень запущено, – пробормотал Смотритель, будто прочитав мысли.

– А почему это так? Кто за это в ответе? Почему здесь никто не убирается? – возмутилась Мара.

– Эх, хозяюшка, не поспевают ваши слуги верные, слишком много мусора поступает.

Мусор? Мара в шоке пыталась осмыслить услышанное. О чем он? Она очень правильно питается и всегда старается не испытывать негативных эмоций.

– Раньше с хозяевами было проще. Ели они только сырую пищу, коль разозлятся, так выпустят злобу наружу. А сейчас? Ох-охо-хонюшки… Вы и даже детей так воспитываете: не кричи, не реви, не ори, не бегай, не прыгай, не капризничай. А что же делать тогда со всем этим? Вот и висит это добро все здесь.

– А при чем тут сыроедение? – спросила Мара. Недавно одна подруга расхваливала этот вид питания, но Мара как-то не прониклась.

– А при том, свет очей наших. Сырые продукты ваш организм прекрасно усваивает, а вот в вареных да жареных нет уже энзимов для самопереваривания. Это мертвые продукты, витамины-то при нагревании разрушаются. И что делать с этими отбросами? Вот и откладываем, и распихиваем, куда можем.

К этому времени старец проводил Мару через узкие тоннели, которые обзывал на своем наречии «селюлит».

– Вот и тут уже все полно, некуда девать шлаки.

– А разве это от шлаков? Я думала, это мне от мамы передалось, – удивилась Мара.

– Ага, и от мамы, и от папы, ваша пресветлость, – немного ухмыльнувшись, ответил он.

– Значит кремы, гимнастика и массажи – это все бред?

– Ну, кремы-то всякие точно, а вот химнастикой и массашами шлаки с места можно сдвинуть. Только вот чтобы они еще вышли, это же сколько труда надо приложить!

И тут они подошли к огромному скоплению чего-то бурого с серыми прожилками.

– Вы уж не гневайтесь, пришлось вот уж даже такое соорудить, чтобы куда-то ваши пирожки да пельмени складывать.

– Раз это мусор, то почему же вы его не выводите? – обиделась Мара.

– Извольте, это сюда.

И они пошли опять узкими коридорами и проходами.

– Вот, о светлейшая, прибыли.

– Где это мы?

Стены в этом тоннеле были не просто грязными, они покрылись коростой, толстым слоем. И тут и там можно было заметить маленьких человечков, которые пытались отшкрябать хоть немного, но все падало на пол и собиралось там кучками.

– Не верится, что это все во мне, – ужасалась Мара.

– Почему это не убирают? – возмутилась она, ткнув ногой в близлежащую кучку.

– Не поспеваем-с, – опустив голову, ответил Смотритель.

– Тут ведь масса вон какая… Чего же вы, милейшая, в себя только не натолкали!

Они прошли еще немного дальше, и Маре стало дурно: голова кружилась, слегка подташнивало. Тут пахло гнилью и тухлятиной.

– Да, барыня, так и есть. Гниет тут много чего, и мясо, и рыба. Ну не предназначен людской кишечник для такого. Слишком длинный он, вот и тухнет тут все. Плюс еще такое дело: животинка-то когда растет, то ее пичкают антибиотиками всякими, это нас очень ослабляет. Ну и нельзя забывать про поток эмоций. Сколько адреналина в последнее время в мясце! Их же огромными стадами взаперти да вплотную друг к дружке держат, вот и звереют они. А когда на бойню их ведут, вы хоть себе представляете, какой страх они испытывают? Или хотите сказать, скотина не умеет бояться? Это ведь все на клеточном уровне сохраняется и потом нам передается. Вот и трясемся тоже все потом. Кто от ярости, кто от страха.

Мара прикрыла ладонью рот и нос, так запах казался менее едким.