Академия искусств (СИ)

Катерин, которая обошла почти всё помещение, завизжала и бросилась к ним. По пути она споткнулась, полетела вперёд, и приземлилась в объятия Питера. Тот, немного опешив, подхватил её на руки. Глаза Кати были широко распахнуты. Она схватилась за футболку парня и испуганно залепетала:

— Там… Там… лежит… там… ТАМ СКЕЛЕТ!!!

У всех свои недостатки. Все чего-то боятся. У Пенни была клаустрофобия. Питер до одури боялся машин, особенно тех, что быстро ездят, хотя, конечно, никогда бы не признался. Талон ненавидел летучих мышей и крыс, а Катерин боялась мертвецов. Особенно скелеты. Даже к муляжам она подходила с опаской, и ей всё казалось, что вот-вот они оживут и положат на неё свои костлявые руки, навалятся всеми косточками, будут пялиться пустыми глазницами и щёлкать челюстями. Брррр… Зомби ещё хуже. Там ещё и плоть есть, и глаза, и вообще…

Питер сильно покраснел. В полумраке, который даже свет компьютеров и воды не освещал (выключателей никто так и не нашёл) этого не было видно, но он чувствовал, как кровь приливает к голове. А Катерин словно издевается! Ещё и грудью своей прижимается, бёдрами, руками держится, и касается его обнажённой кожи на шее… Сердцебиение участилось настолько, что, казалось, девушка должна была его почувствовать. Но она лишь дрожала, вспоминая весь ужас своей встречи с мёртвым созданием.

Пенни и Талон, как только это услышали, тут же бросились туда, откуда убежала Катерин. Скелет лежал у компьютеров, недалеко от правого кресла. Он принадлежал женщине с каштановыми волосами, одетой в халат и розовый домашний костюм. Женщина лежала на спине в луже засохшей, потрескавшейся крови. Пенни внимательно и осторожно всё осмотрела, светя фонариком, и осторожно обвела пальцем две дырки на костюме — на животе и груди.

— Пуля, — еле слышно сказала девушка, глядя на Талона. — Её застрелили. Тут очень хорошая вентиляция, иначе бы был не такой свежий воздух, и трупный запах бы остался. А так и мы здесь хорошо дышим.

— Пенни… а там второй! — Талон подёргал её за рукав и указал на кресло.

Второй скелет сидел в левом кресле, и точно принадлежал мужчине. Волос не осталось (а были ли они?), но зато сохранился халат, огромный бордовый свитер и брюки. Одна рука скелета лежала на клавиатуре, а вторая безвольно повисла. Под креслом, как раз там, где повисла рука, лежал пистолет. Пенни аккуратно подняла его, предварительно взяв в руки платок, чтобы не оставить отпечатков, и вынула магазин. Он был почти пуст. Да в принципе сомнений и не оставалось.

— Он её застрелил, — ахнула Пенни, кладя пистолет назад, на пол. Вдруг сзади послышался грохот. Андромеда тяжело села на пол. Глаза её безумно вращались, она смотрела в пол и молчала. Пенни даже жаль её стало.

— Значит, всё было зря? — еле слышно спросила она. Слеза звонко упала на железный пол, затем ещё одна, и они полились плотным потоком. — Всё зря? И эти попытки вас убить. И все мои планы. Всё, что я годами изобретала, всё, что выдумывала, всё зря? Они этого никогда не увидят. Им уже всё равно. Зачем тогда было всё это?

Андромеда хлюпнула носом и громко разрыдалась. Она почти кричала, слёзы текли не переставая.

— Я хотела, чтобы они мной гордились! Я хотела вернуть им дом! Хотела быть с ними семьёй! А что теперь?..

— Тюрьма, — буркнул Талон, но Пенни его пнула.

— Какая же я дура! Надо же было сначала всё проверить! Просто я не хотела идти к ним, пока всё не сделаю! Из Академии сюда есть ход, и я… я х-х-хотела, чтобы они полюбовались, как всё взлетит на воздух! Хотела похвастаться, что убила агентов Управления… Что братик уже совсем взрослый, вон какой здоровый… А теперь? Всё зря… Всё зря!!!

Андромеда спрятала лицо в ладонях. Её трясло, а у Пенни внутри всё сжималось от жалости. Только теперь она, кажется, поняла её истинные мотивы. Она хотела, чтобы родители ею гордились. Она хотела их похвалы. Ведь они с братом оказались оторваны от них совсем детьми, мотались по колониям, детским домам и психологам. Они ведь не виноваты, что родители их — психи, и детки такие же, и у них в семье немного другие понятия и причины для гордости.

Наверняка Андромеда и Найджел скучали по родителям, какими бы ублюдками те не были. Пенни вспоминала, как сама плакала в подушки, потому что мамы и папы нет рядом. Как смотрела на девочек, которые ходят по магазинам вместе со своими мамами, и завидовала им, ведь всю одежду ей выбирал дядя, он постоянно путался в размерах, выбирал отвратительные цвета, никак не мог запомнить, что Пенни, вообще-то, девочка. Поэтому девушка очень быстро начала ходить по магазинам самостоятельно. И в кино большинство девчонок ходили с родителями, и на разные прогулки, в парки развлечений. А она? Всегда одна, или с подругами, но разве они могут заменить мамину заботу? Нет, она не жаловалась, дядя опекал её и вырастил, но всё же… Всё же хотелось иногда, чтобы за тобой присматривал не дядя, а мама.