Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора

– Охохонюшки! – всплеснула руками старенькая библиотекарша. – Эта кафедра древняя, почитай, лет тридцать тут стоит. Все прошу Власа Властимировича поменять развалюху, но он говорит, это раритетная мебель какая-то, с усадьбы самого Чернокнижника. А какой тут Чернокнижник, она на глазах разваливается вон уже. Вот и ножки теперь расшатались. Ну, сейчас мы это дело поправим…

И госпожа Мортимер залезла в мешок, расположенный рядом с камином.

– Тут у меня для растопки макулатура всякая, – пояснила она.

Порывшись в мешке, библиотекарша достала оттуда какую-то до неимоверности грязную и пыльную книжонку без обложки. Или, скорее, блокнот, потому что страницы были исписаны от руки. Без зазрения совести подложив книжонку под одну из ножек, госпожа Мортимер попробовала стол и удовлетворенно кивнула. Кафедра действительно теперь не моталась туда-сюда.

Не знаю, что двигало мной, когда я опустилась на колени, чтобы рассмотреть эту книжицу.

«Варение эликсиров разновсяких» каллиграфическим почерком было выведено на обложке. 1235 год.

С позволения Ядвиги я извлекла тетрадочку из-под кафедры, чтобы рассмотреть получше. На толстых, хоть и пыльных страницах все тем же аккуратным почерком было написано множество различных заклинаний и способов их нейтрализации, рецепты различных зелий и эликсиров. И все это с подробными и простыми пояснениями, схемами и рисунками.

Мои пальцы тут же стали серыми от грязи, зато два ключевых слова «Заклятье невыразимости» глаза выцепили сразу. Повезло так повезло!

Ядвига даже записывать в мой формуляр этот образчик эпистолярного жанра не стала:

– Забирай с богами! Я там и в очках ни слова разобрать не смогла. Ровно курица макала лапу в чернила, да писала…

А в качестве новой подставки для кафедры очень даже пригодилась деревянная чурка от игры в городки, которая валялась неподалеку от камина.

Страшно довольная, я поблагодарила пожилую библиотекаршу и мы с Милавицей собрались покинуть избу-читальню.

Как вдруг взгляд мой скользнул по полкам с фолиантами, что находились за спиной госпожи Мортимер.

И там, прямо на самом виду, на уровне моих глаз я увидела огромную книгу в малахитовом переплете, изукрашенном зелеными и изумрудными каменьями. На обложке этого роскошного издания огнем горела золотая «S» размером с футбольный (а то и баскетбольный) мяч.

Похоже, пора завести очки. Ну как, как, скажите на милость, можно было не заметить эту книжищу сразу?

– С собой дать не могу, – предупредила библиотекарша, снимая с полки фолиант. – Это очень ценное издание, только в читальном зале.

Пальцы подрагивали от нетерпения, когда я открывала драгоценный переплет, на котором никаких пояснений, кроме загадочной «S» авторы дать не соизволили.

«Самые могущественные и именитые семьи нагов королевства» – прочитала я на первой странице название книги, выведенное витиеватым готическим шрифтом. Каждая буковка складывалась в змейку.

Тут, как говорится в известной пословице, и сел старик. Вернее, старуха. Вернее, не старуха, а я.

В буквальном смысле без сил опустилась на ближайшее ко мне креселко.

Наги, значит… Противные, мерзкие чешуйчатые извивающиеся гады… И у меня на плече их символ.

Хорошие новости, чего уж там!

По дороге до общежития я была необыкновенно тиха и задумчива. В отличие от Милавицы, которая под впечатлением от любимого журнала, с упоением тараторила про оракула.

– Слушай, Мил, а этот… лорд Евагрий Аркел, он случайно не наг? – спросила я у подруги прямо посреди ее оживленной трескотни.

– Конечно, наг. Из древнего нагайного рода. И еще, помимо того, что тренер команды ВИМП по городкам, он тамошний проректор, – пожала плечами Мила. – Я думала, ты знаешь. Такой противный тип, скажи?

Проректор? Ну здрасьте, приехали!

– До дрожи! – с чувством сказала я и потерла плечо.

Господи, и во что я с этим Аркелом умудрилась вляпаться?!

Однако, ответить Мила не успела, так как неподалеку раздался истошный женский крик. И прямо на нас выбежали три девушки в сарафанах. Глаза у них были по пять копеек.

– Упырь! – завизжали они на разные голоса. – Там в беседке упырь! Страшнючий, злючий упырище!

– Напал на Пинну и Андроса! Всю грудоньку ему изодрал, бедному!

– Ой, сожрет теперь Пинну несчастную, и не подавится!

– Упырь! Упырь! А-а-а, спасите-помогите! Ректо-о-о-р!

Пинна и Андрос из параллельной группы были хорошо известны тем, что практически всегда находились в состоянии либо обжиманий, либо крепких французских поцелуев. Именно они восседали на лавочке в беседке под луной.

– Если Андроса упырь порешил, то Пинну спасать надо! – воскликнула моя храбрая и прозорливая подруга.

Недуром орущие девушки побежали в сторону общежития, ну а мы помчались к беседке.

Картина, которую мы там застали, была поистине душераздирающей. Андрос без видимых повреждений на грудной клетке в полной отключке валялся под лавкой.