Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора

– Широта вашей души не знает границ, – ни поверив ни единому слову сиятельного лорда, проговорил Влас. – Однако такие жертвы ни к чему – я уже решил этот вопрос. Его Величество не злится на Феню.

– Что ж, это не может не радовать.

– Но теперь король заинтригован девушкой, даже хотел отправить ее на свой отбор. Не подскажете, лорд Аркел, откуда он узнал об иномирянке? Я «куда следует» не сообщал, но, вероятно, сообщили вы. В нашей недавней беседе вы упоминали об этом, – задумчиво проговорил Влас и откинулся в своем ректорском кресле

– Вот как? – пробормотал сиятельный лорд и сказал отрывисто. – Вы сами знаете, у короля повсюду шпионы. Я не доносил на нее. Более того, в данной ситуации я считаю это… нежелательным. Раз все так удачно разрешилось, и наша семейная реликвия оказалась не ко двору, не смею больше вас задерживать.

– Аркел, – уже у самой двери окликнул Влас. – Какой у вас интерес помогать ей?

– Я просто давно хотел избавиться от этих фужеров. По-моему, гномья работа – редкостная безвкусица, – криво ухмыльнулся сиятельный лорд и вышел вон.

Глава 16

– Феня, а ты точно уверена, что это нужно делать прямо сейчас? поинтересовалась Милавица, теребя свои чесночные сережки. – Ну, то есть до завтра это подождать никак не может?

Наверное, в принципе подождать оно могло, проблема в том, что совсем уж невтерпеж было мне. Я рассудила так: если я никому не могу рассказать о странной метке на моем плече, к которой приложил руку, вернее язык (фу!) лорд Евагрий Аркел, то могу хотя бы попытаться узнать, что это вообще такое. И есть ли возможность снять заклятье невыразимости, которое этот гад на меня наложил.

Но, коли расспрашивать нельзя, то остается единственный вариант.

Изба-читальня.

– Кто ж ходит в библиотеку на ночь глядя? До ее закрытия от силы минут двадцать, – с сомнением добавила подружка.

– Я хожу! – бодренько сообщила я. – Ты все своего упыря мифического боишься?

– Он не мифический, а точно существует, – с убеждением возразила Милка.

– Думаю, твои опасения безосновательны – у ректора мышь не проскочит, – успокоила ее я. – Хочешь, возьмем вязанку чеснока. Если что, закидаем кровососа всумерть! Не отобьется.

Эти аргументы показались подружке весомыми. Милавица повесила на шею целое чесночное ожерелье. И мы на ночь глядя потопали в библиотеку, приобщаться к книжной мудрости веков. Кажется, не все студенты разделяли ее суеверия. Например, парочка, что в обнимку сидела на полешках в деревянной резной беседке на отшибе под самой луной.

Библиотекаршей была старушка по имени Ядвига Мортимер, которая по сравнению с Ядвигой Карповной была просто божьим одуванчиком в пенсне.

Она не стала ругаться на нас за то, что так приперлись, а, наоборот, обрадовалась поздним посетителям. Я еще в свой первый визит сюда это заметила. Ну, когда Гэри с Коди отправили меня за книжками с магитационными практиками…

Милавица, заприметив свежий выпуск журнала «Спроси у оракула», тут же уселась с ним на мягком топчанчике и ушла в астрал.

А я безуспешно попыталась объяснить госпоже Мортимер, что меня интересует. Так как слова «заклятье невыразимости» упоминать я не могла, то наш диалог здорово смахивал на игру в «Угадай, что».

– Ну, мне нужны какие-нибудь манускрипты про… про темные заклятия, – сказала я.

На самом деле я понятия не имела, является ли «невыразимость» темной. Мортимер с готовностью принесла стопку фолиантов про наичернейшие заклинания всех времен и народов, но там и намека не имелось на то, что было нужно мне. Вот, например, про мертвящую чуму – это пожалуйста, чуть ли не в каждом талмуде она встречалась.

– Может быть, про… Ну, что-то про способность говорить, – нашла более удачную формулировку я и обрадовалась. – Про голос там…

М-да уж, радовалась я рано. «Самоучитель по убийственному пению. Взвой сиреной прям мгновенно!» тоже вряд ли мог пролить свет на сложившуюся ситуацию. Ну, если только обучиться убийственному пению, взвыть Евагрию Аркелу прямо в ухо и тем его умертвить. Ну, он-то умертвится, конечно, но S на плече у меня останется. И что мне с ней делать?

В общем, все не то, не то и еще раз не то.

Между прочим, родинка уже вообще почти перестала походить на родинку. Теперь она выглядела как что-то вроде татуировки. Метка. И с каждым днем становилась все четче, все ярче.

А я ничего не могла об этом узнать. Вот и поход в библиотеку ничего не дал. Разве что спросить у Аркела напрямую… Но после произошедшего мне к нему и приближаться не хочется.

– Что ж, простите, что из-за меня вам пришлось задержаться на работе, – с грустью сказала я и положила на кафедру талмуд про убийственное пение.

А так, как он был весьма увесист, то кафедра покачнулась и госпожа Мортимер, которая что-то записывала в мой пергамент-формуляр гусиным пером, сделала огромную кляксу прямо на моем имени.